Ориентализм

Всё это характеризует ориентализм как академическую дисциплину. «-Изм» в слове «ориентализм» служит для того, чтобы настаивать на отличии этой дисциплины от всех других. Правилом в ее историческом развитии как академической дисциплины было наращивание масштаба, а не усиление ее избирательности. Востоковеды эпохи Возрождения, такие как Эрпениус[215] и Гийом Постель[216], были в основном специалистами по библейским языкам, хотя Постель хвастался, что способен пересечь Азию вплоть до Китая, не прибегая к помощи переводчика. По большому счету, до середины XVIII века ориенталисты были библеистами, изучавшими семитские языки, специалистами по исламу или, поскольку иезуиты[217] заново открыли для изучения Китай, синологами. Всё срединное пространство Азии не было академически завоевано ориентализмом до тех пор, пока в конце XVIII века Анкетиль-Дюперрон и сэр Уильям Джонс не смогли внятно продемонстрировать необычайные богатства авестийского и санскритского языков. К середине XIX века ориентализм был такой огромной сокровищницей знаний, какую только можно себе представить. Есть два превосходных показателя этого нового торжествующего эклектизма. Одним из них является энциклопедическое описание ориентализма примерно с 1765 по 1850 год, данное Раймоном Швабом в его книге «Восточное Возрождение»[218]. Помимо научных открытий, сделанных учеными профессионалами в этот период в Европе в области Востока, бушевала настоящая ориенталистская эпидемия, поразившая каждого крупного поэта, эссеиста и философа того времени. По мнению Шваба, понятие «восточное» означает увлеченность – любительскую или профессиональную – всем азиатским, что чудесным образом было синонимично экзотике, таинственности, глубине, эпохальности; это более позднее по времени смещения на восток аналогично европейской увлеченности греческой и латинской античностью в эпоху Высокого Возрождения. В 1829 году Виктор Гюго сформулировал это изменение в направлениях следующим образом: «В век Людовика XIV [господствовал] эллинизм, теперь же [настало время] ориентализма»[219], [220]. Поэтому ориенталист XIX века был либо ученым (синологом, исламоведом, индоевропеистом), либо одаренным энтузиастом («Восточные мотивы» Гюго, «Западно-восточный диван» Гёте), либо и тем и другим (Ричард Бёртон, Эдвард Лэйн, Фридрих Шлегель).

Второй показатель того, сколь всеохватным стал ориентализм со времен Вьеннского собора, можно найти в хрониках XIX столетия самого его предметного поля. Наиболее основательным в своем роде является «Двадцать семь лет истории ориентальных исследований» Жюля Моля[221], двухтомный дневник наблюдений всего примечательного, что происходило в ориентализме между 1840 и 1867 годами[222]. Моль был секретарем парижского Азиатского общества, и на протяжении более пятидесяти лет, в первой половине XIX века, Париж был столицей ориенталистского мира (и, по словам Вальтера Беньямина, самого XIX века). Положение Моля в «Обществе» не могло быть более центральным для ориенталистского поля. Едва ли за эти двадцать семь лет найдется хоть что-нибудь, сделанное европейским ученым и затрагивавшее тему Азии, что Моль не включил бы в свои «ориентальные исследования». Его записки, безусловно, сконцентрированы на публикациях, но количество опубликованных материалов, представляющих интерес для ученых-ориенталистов, потрясает. Арабский, бесчисленные индийские диалекты, древнееврейский, пехлеви, ассирийский, вавилонский, монгольский, китайский, бирманский, месопотамский, яванский языки: список филологических трудов, сочтенных ориенталистскими, почти неисчислим. Более того, ориенталистские исследования, очевидно, охватывают все области – от редактирования и перевода текстов до нумизматических, антропологических, археологических, социологических, экономических, исторических, литературных и культурологических исследований во всех известных азиатских и североафриканских цивилизациях, древних и современных. «История востоковедов Европы с XII по XIX вв.» Гюстава Дюга[223] – выборочное историческое повествование о ключевых фигурах, но и здесь диапазон представления не менее обширен, чем у Моля[224].