Орикс и Коростель

Коростель своих снов не помнил. Теперь их помнит Снежный человек. Хуже того: он не просто помнит их, он в них живет, тонет в них, застрял в них. Каждый момент, что он прожил за последние месяцы, когда-то приснился Коростелю. Неудивительно, что он орал.

9

Поход

Через час Снежный человек наконец выходит из бывшего парка. Он уходит все дальше от морского берега, по разгромленным бульварам, проспектам, улицам и дорогам плебсвилля. Повсюду разбитые солнцекары: одни сбились в покореженнные кучи после аварии, другие сгорели, третьи стоят себе, словно хозяева припарковали их и ушли. Попадаются грузовики и фургоны, модели на энергетических ячейках, старые газовые и дизельные машины, вездеходы. Несколько велосипедов, несколько мотоциклов – неплохой выбор, учитывая тот кошмар, что много дней подряд творился на дорогах. На двух колесах можно лавировать между машинами, пока не упадешь, пока кто-нибудь в тебя не выстрелит или не врежется.

Полужилой район – магазины на первых этажах, теперь все разграблены; темные квартирки наверху. Большинство вывесок на месте, хотя в них зияют дыры от пуль. Люди хранили обычные свинцовые пули, которые были до пистолетов-распылителей, хотя в плебсвиллях запрещалось иметь какое-либо оружие. Снежный человек не нашел ни одной пули – старого ржавого ружья, которое можно ими зарядить, у него тоже нет.

Здания, что не сгорели и не взорвались, еще стоят, хотя сквозь щели прет растительность. Скоро она пробьет асфальт, сломает стены, сдвинет крыши. Повсюду какие-то лианы, они свисают с подоконников, вползают в квартиры через разбитые окна, лезут по решеткам. Еще немного, и весь район превратится в заросли. Если б Джимми и дальше откладывал путешествие, обратно мог бы и не вернуться. Очень скоро следы человеческого обитания исчезнут вовсе.

Но допустим – только допустим, думает Снежный человек, что он не последний выживший. Предположим, есть кто-то еще. Он усилием воли вызывает их к жизни, эти остатки цивилизации, что уцелели в изолированных убежищах, которых отрезало от остального мира, когда отрубились средства коммуникации. Монахи в пустынях и скитах, вдалеке от источников инфекции, горные пастухи, которые не якшаются с жителями равнин, затерянные племена в джунглях. Сурвивалисты – те, кто вовремя понял, в чем дело, отстреливал пришельцев, спрятался в подземных бункерах. Горцы, отшельники; бродячие психи, забинтованные в собственные галлюцинации. Кочевники, что следуют древними тропами.

Как это произошло? – спросят их потомки, увидев следы гибели. Гибельные свидетельства. Кто построил эти сооружения? Кто в них жил? Кто их уничтожил? Тадж-Махал, Лувр, египетские пирамиды, Эмпайр-стейт-билдинг – все, что он видел по телевизору, в старых книгах, на открытках, в «Крови и Розах». Представь, что видишь все это без подготовки, в натуральную величину, трехмерное – испугаешься, убежишь, но затем все же начнешь искать ответ. Сперва скажешь, что это сделали титаны или боги, но рано или поздно захочешь узнать правду. У этих потомков, как и у самого Джимми, будут любопытные обезьяньи мозги.

Может, они скажут: Это все ненастоящее. Это фантасмагория. Эти вещи кому-то приснились, но больше их никто не видит во сне, и они распадаются.

– Предположим, чисто гипотетически, – сказал Коростель однажды вечером, – что наша цивилизация уничтожена. Хочешь попкорна?

– Масло настоящее? – спросил Джимми.

– Другого не держим, – ответил Коростель. – А разрушенную цивилизацию уже нельзя восстановить.

– Почему? А соль есть?

– Потому что полезные ископаемые, которые можно добыть на поверхности, уже добыты, – сказал Коростель. – А без них человечеству не светит ни железный век, ни бронзовый, ни стальной, никакой. На большой глубине полезные ископаемые есть, но высокие технологии, которые необходимы для их добычи, будут уничтожены.

– Их можно восстановить, – сказал Джимми, жуя попкорн. Он давным-давно не пробовал такого вкусного попкорна. – Инструкции ведь останутся.

– На самом деле нет, – сказал Коростель. – Это ведь не колесо, теперь технологии слишком сложные. Допустим, инструкции остались, допустим даже, остались люди, которые могут их прочесть и понять. Но таких людей будет очень мало, и к тому же у них не будет инструментов. Электричества же нету. Потом эти люди умрут – и конец. И у них не останется учеников или последователей. Хочешь пива?

– Холодное?

– Достаточно уничтожить одно поколение, – сказал Коростель. – Одно поколение чего угодно. Жуков, деревьев, микробов, ученых, франкоговорящих, не важно. Разорви связь между одним поколением и следующим, и игра навсегда закончится.

– Кстати, об играх, – сказал Джимми, – твой ход.