Орёл и Дракон

Межреальность напоминала тут едва прикрытую ряской трясину. Реальность качалась, проседала, вздымалась и вновь опадала – никогда ещё Райна не оказывалась в такой близи к Хаосу, даже когда шла дорогами мёртвых богов[6]. Здесь не было ничего живого, ни один обитатель Междумирья не задержался здесь, все бежали куда подальше.

Чародейка внезапно остановилась.

– Я подозревала, что вы способны проникать… за предел пределов. Но понятия не имела как. Ведь это же граница, проведённая самим Творцом!

Ответ пришёл – холодными размеренными словами в глубине сознания.

«Творец в великой мудрости своей явил нам стены. Но только у нас есть ключ от потайной двери».

Волшебница хмыкнула.

– Вы помните наши с Райной условия? Мы должны убедиться, что вы и в самом деле на такое способны!

«Вы убедитесь», – последовал ответ.

– Ждём. – Сигрлинн опиралась о руку Райны.

«Как?! Как они это смогут проделать?! – смятенно думала валькирия. – Сумеют взломать барьеры Творца?! И при этом не запустить Хаос в пределы Упорядоченного? Но, если так… если так…»

– Вы сказали, что должны породить нового Творца… – начала она.

«Нет. Мы должны сотворить идеальную Монаду. Или, во всяком случае, настолько идеальную, насколько это будет в наших силах. Потом, спустя невообразимые океаны времени, Монада пробудится к жизни и сознанию, сделавшись Творцом, который породит новую вселенную».

– А вы при этом?

«Мы должны точно так же сделаться частью великого кристалла, как и всё остальное. Довершится трансформация этой высшей формы Порядка в Монаду уже без нас, благодаря заложенным нами чарам. Мы уйдём вместе с другими, вместе со всеми в Упорядоченном. Никто не избавит нас от этой участи, однако для нас это не трагедия и не страх, а величайшее счастье, доступное нам».

– То есть вот это вот умение… открывать барьеры…

«Оно необходимо не для нашего “спасения”, которого не будет. Оно необходимо для запечатывания Монады, для защиты её от Хаоса. Но да, ты права, воительница, – мы могли бы „бежать”. Другое дело, что мы никогда этого не сделаем. Для нас это так же немыслимо, как для тебя, скажем, употребить в пищу плоть собственных матери или отца».

Воительница кивнула.

– Для меня немыслимо. Однако встречала я смертных, что творили куда худшее, когда им грозила телесная гибель.

«Не имеет значения. Мы владеем знанием для „спасения“, но никогда им не воспользуемся, ибо для нас это как раз и будет конечной гибелью».

– Мы ожидаем демонстрации, – перебила их Сигрлинн.

«Какая форма будет сочтена достаточным доказательством?»

– Можете заключить нас обеих в… во что вы нас заключите? – и отправить в краткое путешествие через Хаос с возвращением вот на это самое место.

Райна, несмотря на всю свою храбрость, ощутила холод внутри.

Ступить в Хаос! Оторваться от спасительной тверди Упорядоченного!.. Оказаться там, где не бывало ещё ни одно разумное существо, ну, за исключением Дальних, наверное, – было от чего растеряться.

«Тогда смотрите и не говорите, что не видели!»

– Не скажем, – пообещала Сигрлинн. Глаза у неё лихорадочно блестели, на щеках играл нездоровый румянец. Райна сказала бы, что она уже на последнем берегу, когда умирающий чувствует облегчение и прилив сил – чтобы попрощаться с родными и миром. – Что мы должны сделать?

«Ничего, – последовал лаконичный ответ. – Стойте, где стоите».

Райна невольно положила ладонь на эфес. Её меч ничего здесь не сделает, но так было спокойнее.

Зеленоватое мерцание вокруг них сделалось ярче, короткие росчерки изумрудных лучей плели стремительно сгущающуюся паутину вокруг чародейки и воительницы; их словно заключало в плотный кокон.

На валькирию внезапно накатила волна паники. А что, если их вот сейчас заключат в зелёный кристалл, как тех горожан, на её глазах обращённых в тончайшую пыль?