Орхидея

— Да, но обычно есть мотив, а в этом случае я его не вижу. По слухам, с инопланетными артефактами ничего нельзя сделать. Никто не знает, для чего эти инструменты предназначались, если это, конечно, инструменты, потому что ни один из них не работает. Эксперты даже не знают, как они приводились в действие. Все уверены лишь в том, что артефакты очень-очень старые и что они инопланетного происхождения, не с Сент-Хеленс.

Первый маленький тайник с артефактами был обнаружен Лукасом Трентом. Его нашла во время разведки «студня» в джунглях Западных островов одна исследовательская группа. Трент передал находки Нью-Сиэтлскому художественному музею, который, в свою очередь, сформировал исследовательскую группу совместно с факультетами истории и естествознания Университета Нью-Сиэтла.

Другой, намного больший тайник артефактов был обнаружен Третьей экспедицией Частина всего несколькими годами раньше. Отчеты об открытии были утеряны до их регистрации и обнародования, так как все члены команды экспедиции, кроме одного, были убиты безумным схематиком. Это же самое «инопланетное захоронение», как его назвали в прессе, было вновь обнаружено в прошлом году Четвертой экспедицией Частина.

Огромная коллекция артефактов вызвала на Сент-Хеленс сенсацию. Каких только теорий и историй не было напечатано в желтой прессе. Статьи о женщинах, утверждавших, будто родили младенцев инопланетного происхождения, в изданиях на стойках возле касс торговых центров продавались на «ура». Само собой, культы Возвращения вплели находки в свои смехотворные, псевдорелигиозные понятия, касающиеся Перехода. Весьма популярны были книги и фильмы, рассказывающие об артефактах.

Но Орхидея знала, что в итоге эксперты практически ничего не выяснили об инопланетных реликвиях. Они так и оставались пленительной загадкой.

— Вы работали со мной достаточно, чтобы понимать, что люди крадут по довольно-таки странным причинам, — сказал Раф. — Коллекционеры — просто уникальный народ.

Орхидея вспомнила Эльвиру Терлок.

— Вы думаете, что существует черный рынок инопланетных артефактов?

— Меня бы это не удивило. — Раф сделал глоток коньяка. — Однако есть и другие варианты.

— Например?

— Культы Возвращения. Некоторые из них ухватились за открытие инопланетных реликвий как за возможность дальше развить свои сумасшедшие заявления о Переходе. Вполне вероятно, что эту кражу устроил кто-нибудь из наиболее безумных лидеров «возращенцев», чтобы заполучить в свои руки подлинный инопланетный артефакт.

— Я поняла вашу мысль. Прекрасная демонстрация получилась бы на следующем собрании верующих, да?

— Да, — Раф сделал паузу. — Но тот факт, что для извлечения какой-либо выгоды лидер секты должен был бы продемонстрировать украденный артефакт своим последователям, заставляет меня думать, что это менее вероятный сценарий, чем казалось вначале.

— Почему? — Орхидея, затаив дыхание, ждала ответ. Она знала, что у Рафа найдется объяснение его выкладкам. Он всегда сочетал интуицию сталкера с холодной, неопровержимой логикой.

— Потому что, как только лидер начнет показывать на собраниях в храме свой личный инопланетный артефакт, он или она рискуют, что кто-то из присутствующих упомянет про реликвию вне его стен. А рано или поздно это обязательно произойдет.

— Вы правы. — Хотя он всегда прав, подумала Орхидея. Это была одна из его самых непривлекательных черт. — Люди, даже истинно верующие, про такое обязательно проболтаются. Как только всплывет информация, что у кого-то есть артефакт, все узнают, куда подевался украденный экспонат из лаборатории.

— Из чего совсем не следует, что некий культовый лидер не украл его. Сумасшедшие люди совершают сумасшедшие поступки. Но большинство лидеров культов Возвращения — прежде всего деловые люди, старающиеся из любой аферы извлечь прибыль. Они далеко не глупцы и не сумасшедшие. Сомневаюсь, что кто-то из них сам верит в то, что проповедует. Зачем делать то, что подвергнет риску налаженное дело?

— Я так понимаю, вы склоняетесь к теории, что артефакт украден эксцентричным коллекционером?

— В данный момент, мне кажется, этот вариант более жизнеспособен. — Раф помолчал. — Но я не до конца уверен. Все же что-то здесь не так.

— Ладно, пока у вас две версии — эксцентричный коллекционер и безумный культовый лидер. Или есть еще?

Раф оторвал взгляд от огня. Его глаза были столь же загадочными, как инопланетные артефакты.

— Нет. Но они могут возникнуть после того, как мы побываем в лаборатории, из которой его украли.

— Когда мы туда пойдем?

— Завтра вечером, как только разойдутся работники. Я договорился с директором лаборатории, доктором Александром Бризо. Он нас там встретит.

— Мы пойдем в лабораторию после закрытия?

Губы Рафа еле заметно изогнулись.

— Мне лучше работается ночью.

— Да, я знаю, но мне пришло в голову, что время в этой ситуации играет не последнюю роль. Если вы отложите работу до завтрашней ночи, то потратите впустую целый день.

— Я уже начал расследование, и завтрашний день не пройдет зря. Прежде, чем мы пойдем в лабораторию, следует сделать много предварительной работы.

— Какой?