Орки: Дети Бооргуза

Охрана заворчала, наконец тоже услышав приближающийся шум. Стараясь двигаться, как им казалось незаметно, они дружно обступили носилки, направив свое оружие в сторону шума. Служанки тоже вытащили свои ножи и растеклись в строю стражи.

— Не надо так бояться, — казалось, что сама непроглядная тьма Горы заговорила с орками, — ходить трудно, пол трясется.

Из темноты одновременно выступила лапа Темников с Дайтухом во главе.

— Мы рады видеть вас, жители Горы, — Купец встал и шагнул навстречу, — ты гость, Дайтух?

— Для тебя всегда, — подойдя ближе, уже тише добавил, — я принес обещанное и еще вести.

— Готовьте лагерь, — Купец махнул своим оркам и показал на циновку у самого источника, — прошу, общая еда.

Дайтух церемонно покрутил пальцами, выражая свое согласие, и прошел за Купцом. Посидев рядом и наблюдая за суетой разворачиваемого лагеря, чем в свете редких, принесенных шаров занимались орки Купца и воины Дайтуха, старшие дождались, пока все займутся делом и занялись переговорами.

— Это вам, — Купец протянул очередную бутыль.

— Это более чем достойный дар, я тоже привез все, о чем мы говорили.

Из темноты подходили все новые Темники, складывая свою ношу и растворяясь в привычной им темноте.

— Это?

— Да, яйца Плоскоголового и его кожа. И это от меня, — Дайтух протянул маленький сверток, — три зуба. Старые, Плоскоголовый сам скинул.

— Моя семья — твой должник.

— Это дар в знак продолжения. И еще новости. Мир Горы трясется от движения. Оно началось еще раньше, чем ваши жрецы провели Ритуал. Они у вас такие шумные.

— Вы так далеко слышите?

— Не так, как хотелось бы, но мы здесь не одни такие. Можем делиться новостями. Потом покажу. Тебе надо спешить.

Бооргуз Тайн. Нора знахарей. Жрец.

Старшая знахарка как обычно была невозмутима и спокойна, хотя даже всегда невозмутимые и полусонные Стажи Норы сейчас тихо ворчали, принюхиваясь и со скрипом тиская свои копья. С сомнением посмотрев на нее после полученного приказа, они только после повтора неохотно сдвинулись в стороны, открывая ей проход к выходу.

Ее там ждал старший жрец культа. Его массивные носилки стояли в десятке шагов от входа в Нору знахарей, но, даже не выйдя в галерею, она почувствовала мерзкий запах гнилой плоти и такой же гнилой крови. Стоявшие стеной Стражи Храма, шагнули в стороны, открывая ей путь. Вонь стала еще сильнее. Пройдя по коридору из Стражи, она замерла у крытых носилок. Носильщики обессиленно лежали на камне прохода, тяжело и хрипло дыша, не отпуская ручек носилок. Их руки, крепко примотанные к ним, не позволяли этого. Среди носильщиков она с трудом узнала почти всех старших после старшего жреца жрецов и жриц. Сейчас они тускло и безразлично скользили по ней взглядами, кроме одной, что с неуемной ненавистью пилила её горящими глазами из-под спутанной копны волос.

Дернув уголком губ, Знахарка шагнула ближе и замерла.

— Зачем пришел?

Стоявшие вокруг носилок молодые жрецы и жрицы, с еще не зажившими на лицах шрамами инициации на сан, дружно зашипели, потянувшись к оружию, и замерли, сломавшись в глубоком поклоне. Раздавшийся из-под полога носилок тихий, рокочущий звук буквально заморозил их. Носильщики втянули головы в плечи и низко опустили головы. Даже яростная жрица, тихо скуля от ненависти, ткнулась лицом в ремни ее упряжи.

— Пришел по праву. Ты знаешь. Подойди ближе.

— Нора Знахарей, нет здесь твоих прав.

— Ты так думаешь.

Носилки колыхнулись, и что-то тяжелое и массивное, неуклюже завозилось на них, вставая. Полог выгнулся горбом и окутал горбатую и покатую фигуру. Когтистая лапа, распространяя еще более страшную вонь, потащила ткань с тела жреца. Открывшаяся картина заставила дрогнуть лицом и саму Знахарку.

В стоящей, сильно наклонившись вперед, почти касаясь когтями пола галереи, твари от жреца осталось только ожерелье, сейчас туго стягивающее ее шею.

На Знахарку смотрела пара глубоко посаженных, воспаленных кроваво-красных глаз, слезящихся и сочащихся гноем. Уродливо раздавшаяся морда, покрытая костяными наростами и замотанная промокшими тряпками, в которых Знахарка с удивлением узнала шитые пологи, главное украшение Храма, сейчас напитанные кровью и гноем из многочисленных разрывов кожи, покрывающих эту морду. Вся она вытянулась вперед массивными челюстями с внушительным набором изогнутых зубов, окончательно потеряв остатки схожести с лицом орка. Знахарка в уме отметила, почему голос жреца ей показался таким невнятным. С таким набором зубов не поговоришь. Остальное тело, закутанное в такие же обрывки разных тканей, стало больше обычного орка, как минимум вдвое. На виду остались огромные лапы, покрытые ранами от лопнувшей кожи и засохшей кровью.

Зверь повел головой, с разных сторон разглядывая Знахарку, и жутко оскалился, заставив невольно попятиться стоящих у нее за спиной Стражей Храма.

Она же, не дрогнув, выдержала его ухмылку и шагнула вперед, протягивая руку. Тварь удивленно отодвинула голову и подняла из гривы спутанных, грязных волос острые уши.

— Ты смела.