Орки: Дети Бооргуза

— Я знаю, — шагнув еще ближе, Знахарка мазнула пальцем по морде жреца и понюхала его, — свежая. И повязки не помогают.

Жрец медленно кивнул.

— Что нужно Великому жрецу на трудном пути к стопам Вайруны?

Жрец недовольно поводил головой и тихо пророкотал.

— Все прочь.

Через пару минут только быстрый удаляющийся топот напоминал о многочисленной свите. Дернув ушами, жрец тяжело сел на носилки.

— Поговорим.

— А они? — Знахарка повела рукой над головами носильщиков.

Жрец хрюкнул и прошамкал.

— Уши замазаны. Только ноги, — и несильно пнул ближайшую жрицу.

— Ты теряешь кровь или что там в тебе теперь. Много. Почему еще не сдох? Жертвы??

Жрец кивнул, ковыряясь когтем в повязке на лапе.

— И что ты хочешь от меня??

— Что я хочу от тебя, — продолжая чесаться, жрец оторвал от себя пласт кожи и брезгливо откинул его в сторону, заблестев оголенными мышцами, сразу начавшими кровить, — хочу остановить это или приостановить.

— Путь к Вайруне долг, труден и не остановим.

— Если идти к нему, но я не спешу. Я вообще к нему не иду.

Знахарка, не дрогнув лицом, замерла, ожидая продолжения. Жрец опустил и приблизил свою морду к ее лицу и выдохнул ей в лицо облако вони. Подождав мгновение, оскалился и сел удобнее.

— Ты сильна и смела. И не глупа. И ты понимаешь, что теперь у тебя нет выхода. Найди лекарство. Или я возьму всех, кто рядом с тобой. Они не умрут, я возьму их себе.

Теперь Знахарку действительно проняло, это было видно по тому, как она посерела и опустила голову.

— Ты все поняла?? Когда будет готово лекарство??

— Я не делала его ни разу, но я знаю, кто знает, я сделаю его.

— Хорошо. Теперь ты будешь молчать и делать то, что я скажу.

— Да, я буду молчать.

— Тогда иди.

Знахарка склонилась в поклоне и, развернувшись, ушла в проем входа.

Расступившиеся Стражи сразу же сомкнулись у нее за спиной, закрывая собой вход. Идя привычными коридорами, Знахарка усиленно размышляла, морща лоб и что-то бормоча. Остановившись у очередного поворота, у стены мха, из-под которой выливался несильный поток горячей воды, сдвинула в сторону тяжелые пряди мха и протиснулась в мерцающий проем. Идя по колено в горячей воде, прыгая с камня на камень, добралась до широкого и длинного зала, затянутого густым пологом пара.

Оглядевшись, тихо свистнула, к ней прискакали несколько Знахарок, склонившиеся в поклоне уважения Старшей. Почти голые, только в набедренных повязках, с сильными натруженными руками, широкими плечами, сейчас откинув с мокрых лиц косички, ждали слов Старшей. Осматривая их мокро блестевшие тела, она молчала и молчала.

— Все в порядке, Старшая?

Одна из знахарок шагнула вперед. Старшая подняла руку, останавливая ее.

— Все в порядке. Как идет работа?

— Готовим новый набор на полную руку циклов. Все есть, все будет вовремя.

— Я знаю. Где сейчас Утаатана?

— Старая, — знахарка пожала плечами, — как обычно спит, раз в десять циклов ест, и снова спит.

— Где она?

Знахарка, пожав плечами, ткнула в дальний угол.

— Хорошо, работайте.

Старшая, не торопясь, пошла мимо неглубоких луж, в которых в горячей воде плавало густое варево бурых водорослей. От ее ног в воду с писком прыгали мелкие существа, похожие на крабов. Дойдя до дальней стены, огляделась и уверенно направилась в сторону немалой кучи сушеного мха. Постояла рядом и, вздохнув, стала копать ее, постепенно раскрыв темную фигуру, закутанную в ткань и неподвижно лежащую на боку.

Откопав ее, еще немного посидела, размышляя и решительно тряхнув головой, начала трясти лежащее тело. Потратив на это достаточно много времени, наконец достигла определенных успехов — тело заворчало и зашевелилось. Потом село и потрясло головой. Стянув с головы капюшон, открыло сморщенное лицо старой-старой самки, что сейчас недовольно смотрела на разбудившую ее Старшую.

— Зачем?

Ее голос, тихий и шелестящий заставил поежится Старшую и, повернувшись к старухе, низко склонить голову.

— Старая, я покорно пришла к тебе за советом и помощью.

— Говори.

— Наш жрец на пути к Вайруне.

— Хм, нам-то какое дело? Пусть идет, скоро будет новый Старший Жрец.

— Он не идет этой дорогой. Он хочет сам стать демоном.

— Это плохо, но тоже недолго. Он съест себя сам.

— Он хочет лекарство, у нас оно есть.

Старуха растянула тонкие губы в ухмылке, она постучала себя по голове, кривым пальцем о своей голове.

— Есть у нас лекарство. Но ему его не видать.

— Старая, — Знахарка, дрогнула голосом, — он обещает взять себе мою семью.

Старуха покосилась на нее и проскрипела.

— Вот потому у нас и нет семей, щенки есть, семей нет. Это твоя доля, неси ее.

Знахарка повернулась к старухе и, оскалившись, зашипела.

— Ты мне говоришь о моей доле. Когда меня отдавали за него, вы молчали. Вы все молчали!!

Последнее она прокричала в лицо старухе, тряся ее за плечи и глядя в ее бесцветные глаза.

— Вы молчали. Продав меня за это, — она обвела рукой зал с вышедшими из тумана младшими знахарками.

— Вы все молчали, то была моя доля. И сейчас моя доля. Но я — Старшая!!!! Я Старшая и своим правом приказываю тебе дать мне рецепт.

Старуха прошептала.

— Ты ведь знаешь, что это нельзя делать.