Орландо

Красивое, сверкающее имя упало с неба, словно сине-стальное перо. Она смотрела, как оно падает, переворачивается и крутится словно стрела на излете, рассекающая густой воздух. Он возвращается, он всегда возвращается во время мертвого штиля; когда набегает волна и пятнистые листья медленно падают под ноги в осеннем лесу, когда леопард замирает, луна лежит на воде и ничто не шелохнется между небом и морем. Тогда он возвращается.

Все стихло. Было около полуночи. Луна медленно поднималась над пустошью. Свет ее воздвиг на земле призрачный замок. Окна огромного особняка сверкали серебром. В нем не было ни стен, ни содержимого. Дом-призрак. Стояла тишина. В ожидании мертвой королевы горели все огни. Оглядевшись, Орландо заметила во дворе темные плюмажи, мерцающие факелы и преклонившие колена тени. Королева вновь выходила из своей кареты.

– Дом в вашем распоряжении, мэм! – вскричала она, присев в глубоком реверансе. – Все по-прежнему! Вас проводит мертвый лорд, мой отец.

И тут ее прервал первый удар – начало бить полночь. Холодный ветерок настоящего овеял лицо Орландо легким дуновением страха. Она с тревогой вгляделась в небо, потемневшее от густых туч. В ушах ее взревел ветер. Но за ревом ветра послышался гул приближающегося аэроплана.

– Сюда, Шел, сюда! – вскричала она, распахивая куртку на груди, чтобы в лунном свете (теперь таком ярком) стали видны жемчуга, мерцающие словно яйца огромного лунного паука. Аэроплан вырвался из туч и замер у нее над головой. Аэроплан парил в небе. Жемчуга светились в темноте.

И едва Шелмердин, теперь настоящий морской капитан, возмужавший, пышущий здоровьем и собранный, проворно спрыгнул на землю, как над его головой взметнулась дикая птица.

– Гусыня! – воскликнула Орландо. – Дикая гусыня…

И прозвучал двенадцатый удар – двенадцатый удар полуночи в четверг, одиннадцатого октября тысяча девятьсот двадцать восьмого года.