Орлята

— Ляля? Здравствуй. Что? Проконсультировать тебя? Как дан образ Пугачева в «Капитанской дочке»? По телефону? Спор возник? Кто еще у вас? Наиль?

Галим сказал, что скоро будет в школе. Он снова сел за стол, но есть не хотелось.

— Мама, не сердись, я после поем.

И Саджида-апа, поняв состояние сына, не стала его удерживать.

— Позвони, как сдашь. И папа просил.

Галим поцеловал мать и устремился к выходу.

Он пересек мост через Булак. Небо было чисто, улицы полны солнца. По радио пела народная артистка Гульсум Сулейманова. Все куда-то спешили. У каждого было свое дело. Быть может, сегодняшний день и для других был таким же незабываемым, ответственным днем, как для Галима.

Навстречу ему выбежала Ляля. В руке она держала блокнотик не больше спичечной коробки. О «Капитанской дочке» уже не было речи.

— Галим, скажи, пожалуйста, что хотел Чехов сказать своим «Человеком в футляре»?

И Ляля зачастила, не договаривая ни одной фразы. На ее похудевшем лице черные глаза светились серьезнее, чем обычно.

В коридоре толпились десятиклассники.

Вдруг все стихло. Открылась дверь класса, где должен был состояться экзамен. За стол, накрытый голубым бархатом, один за другим сели директор с красной сафьяновой папкой под мышкой, члены комиссии, учителя. Петр Ильич положил перед собой тетрадь со списком учеников класса. Выпускники уселись за парты.

Тишина. Только члены комиссии перешептываются между собою.

Петр Ильич надел очки и стал просматривать список. Тридцать шесть юношей и девушек напряженно следили за острием его карандаша. На ком остановится, кого вызовет первым?

— Гайнуллин, Ильдарская, Урманов… — вызвал Петр Ильич.

— Гайнуллин, номер вашего билета?

— Семнадцать.

— Ваш, Ильдарская?

— Пятнадцать.

— Урманов?

— Двадцать два.

— Садитесь, не волнуйтесь, — Только эти слова сказал Петр Ильич, но молодые люди, хорошо понимавшие своего учителя, расслышали в них еще другое: «Сегодня и я держу вместе с вами большой экзамен и убежден, дорогие ученики, что вы не подведете меня».

Хафиз, как всегда, был спокоен, только лоб наморщил. А Галим немного нервничал. Карандаш в его руке чуть дрожал, выдавая волнение. Мунира в нетерпении покусывала губу.

— Не торопитесь, Ильдарская. У вас есть время подумать, — сказал Петр Ильич.

— Я уже подумала. Разрешите.

И Мунира так смело посмотрела на Белозерова, что он сказал:

— Отвечайте.

Мунире достался билет о Лермонтове. Она, волнуясь, горячо рассказала о связи романтических и философских мотивов поэта с его гражданским протестом, с его любовью к народу.

Члены комиссии остались довольны и письменной работой Ильдарской на тему «Моральный облик молодого человека в романе «Как закалялась сталь».

По просьбе комиссии Мунира прочла отрывок из поэмы Маяковского «Владимир Ильич Ленин»…

— Хорошо, хорошо, — повторил Белозеров, радуясь за свою воспитанницу.

Хафиз Гайнуллин отвечал, как всегда, неторопливо, основательно. Он не вспыхивал, как порох, подобно Мунире, а продумывал каждое слово, точно взвешивая его на ладони. Только когда Хафиз по памяти стал цитировать речь Павла Власова на суде из горьковской «Матери», у него заблестели глаза.

Галим Урманов забеспокоился, что ему придется отвечать сразу же после Муниры и Хафиза, — он не был столь красноречив, как они. Конечно, он знает содержание, значение и художественные особенности «Слова о полку Игореве», но…

Если бы было можно, он бы еще немного подумал, но его время истекло. Петр Ильич, волнуясь, поправил очки.

— Урманов, пожалуйста.

Галим впоследствии смутно помнил, что и как он отвечал, он не мог бы сказать также, почему он так волновался на этом последнем экзамене.

Когда все кончилось, он, чуть пошатываясь, вышел двором в сад. Окутанная туманом земля, казалось ему, помягчела. Всем своим существом он ощутил, что отныне позади осталось что-то такое, что никогда больше в жизни не повторится.

Вскоре его окружили товарищи. Первой его поздравила, пожав руку, Мунира:

— Молодец! Хорошо отвечал.

Из-за ее спины показалась Ляля.

— Ребята, а у меня «хорошо», «хорошо»! — воскликнула она. Затем повернулась к Галиму — Я позвонила и Рахиму-абзы и Саджиде-апа. Сюенче[17] мне.

Выпалив все это одним духом, Ляля запела и закружилась с присущей ей неукротимой подвижностью.

13

Много бывает в молодости незабываемых событий, но среди них особенно памятен день окончания школы.

Когда нынешние выпускники учились в младших классах, этот день виделся таким далеким. Но вот он уже и прошел… Сданы все экзамены. А вечером они хотя и скова все собрались в школе, но теперь уже не на ученическое или комсомольское собрание, и тем более не на урок. Они собрались сюда на выпускной вечер.

Двери классов были настежь раскрыты, и одно это уже создавало впечатление необычности. В пионерской комнате покрытые ослепительно белыми скатертями столы были заставлены сладостями, фруктами, закусками. Вперемежку с ними красовались вазы с цветами.

Отдельно, на маленьком столике, торжественно лежала сафьяновая директорская папка с аттестатами и грамотами.

Напротив, в восьмом «Б», стало как в уютной квартире: там появились диваны и рояль.