Орлята Великой Отечественной…

Выкуренная перед этим цигарка была последней в жизни Михаила Афанасьевича Москалева. Он всегда с благодарностью вспоминает старшину с его крепкими педагогическими "правилами".

…К концу войны Мишка здорово повзрослел. В свои двенадцать лет он управлял машиной и мотоциклом. Солдаты доставляли ему тарахтелки, которые грудами валялись у шоссейных дорог. Мишка отвозил на них донесения в штабы, выполнял различные задания. Его наградили медалью "За отвагу".

Наши войска стремительно наступали. Бои шли уже в Германии. Немцы отчаянно сопротивлялись, кое-где переходили в наступление. Так случилось и с авторотой. На одном из участков немцы внезапно замкнули кольцо вокруг роты, в которой служил Мишка. Надо было отступить, сохранив машины. Выбрались на окраину леса. Впереди — поле, его перерезает шоссе. Только выехали из леса, как их накрыл минометный огонь. Бетонка простреливалась фрицами. Считай — окружение, жги машины и прорывайся пешим ходом. И это в самый разгар наступления, когда каждая машина дорога. Нужна была помощь.

Вперед вышел Мишка и попросил командира послать его с донесением. Капитан Кондратьев долго смотрел на мальчишку, думал, а потом вручил пакет.

— Осторожней, Миша… — сказал он и отвернулся. Капитан понимал, что брал на душу грех: отсылал с пакетом воспитанника, парнишку-сироту.

Мишка завел мотоцикл. Для верности сделал круг и рванул в поле. Новенькая одноцилиндровая немецкая машина шла хорошо. Мишка не раз ездил на ней и мог вытворять такое, что боялся показать Даже капитану.

Рожь больно хлестала по рукам, во рту пересохло, и горькая пыль сковала язык. Наконец Мишка вырвался к шоссе. Не сбавляя скорости, резко развернувшись, устремился в ров, отделяющий дорогу от поля. И тут его заметили. По бетонке рикошетили пули, в лицо летела колючая пыль крошившегося бетона. Мишка почти не замечал этого…

Он примчал в штаб и вручил донесение. Соседние подразделения выручили автороту из беды.

…Мишку награждали уже после войны, в маленьком городке под Берлином. Стоял застывший строй, а он, щупленький, — перед строем, с новеньким орденом Славы III степени. И бойцы, видавшие смерть, ходившие в жестокие атаки, — плакали. И поздравляли они его потом, когда разошлись, когда немного пришли в себя от нахлынувших воспоминаний о доме, семье, детях.

А Мишка был весел и беззаботен. Что еще нужно солдату: окончилась война, и есть с чем приехать домой. Тем более если солдату всего-навсего двенадцать лет.

Всеми солдатскими благами пользовался Мишка. Солдаты вконец разбаловали его разными угощениями — для них он был и оставался мальчишкой, хоть и ходил в новенькой гимнастерке, при всех наградах. От предложений ехать с кем-либо из солдат домой не было отбоя. А он скучал по капитану Кондратьеву. В последней стычке на Эльбе командира автороты контузило, его увезли в госпиталь. Вот и уехал Мишка на родину, не попрощавшись с капитаном.

Где капитан Кондратьев? Где старшина, который отучил Мишку курить? Не знает этого Михаил Афанасьевич Москалев. Тогда адресов не записывал, с грамотой был не в ладах. Но крепко верит он, что встреча его с однополчанами будет, обязательно будет!

Долго потом после войны устраивался в жизни маленький солдат. Это было тоже большим испытанием. Сейчас Михаил Афанасьевич Москалев живет в Арзамасе. Растит сына Игоря и дочь Светлану. Сыну столько же, сколько было отцу, когда кончилась война. Дорогой ценой своего детства отвоевывал он счастье для детей.

Владислав МОНАХОВ ЕФРЕЙТОР ВАСЯ

Когда на мой редакционный стол легла вместе с письмом эта фотография, я долго не мог оторвать от нее взгляда. Жаль, что газетное клише не передает всего обаяния юного солдата. С его трогательной челкой на лбу, лукавой мальчишеской улыбкой. Как ладно сидит на парнишке гимнастерка, перешитая по росту чьими-то заботливыми руками. На фотографии он изображен вместе с девушками-санинструкторами.

Снимок сделан в сорок пятом в госпитале, сразу после войны. Ефрейтору Василию Трофимовичу Артемову было тогда двенадцать лет.

"Помогите мне найти Васю, — писал в своем письме в "Известия" бывший офицер артполка 52-й стрелковой Шумлинско-Венской дважды Краснознаменной, ордена Суворова дивизии Павел Евграфович Смирнов. — Он прошел вместе с нашим полком трудные военные дороги и был мне как сын.

В боях за Прагу, 8 мая 1945 года, меня тяжело ранило в голову. Утром 9 мая я ненадолго пришел в сознание. Первым, кого я увидел, был Вася. "Товарищ капитан, — возбужденно зашептал он, — победа! Победа, товарищ капитан!.."

Я долго лежал в госпиталях. Все это время Вася, мой адъютант, неотлучно находился со мной. В сорок шестом меня отправили в Одессу к знаменитому профессору Филатову, а Вася поехал поступать в суворовское училище. Почти два года я лечился после ранения, перенес одиннадцать сложных костно-пластических операций, и ничего — выжил. Когда немного поправился, стал справляться о Васе. Куда я только не обращался! Все напрасно… Прошло с той поры почти тридцать лет, но я не перестаю верить, что Вася найдется. Не может быть, чтобы он не нашелся…"