Орлята Великой Отечественной…

Однажды капитан Кондратьев ехал по своим делам на грузовике, а на обратном пути думал заскочить на ферму договориться о молоке для своих бойцов. По дороге он и встретил Мишку Москалева, который согласился показать путь. Капитан стал расспрашивать Мишку о житье-бытье. Рассказ мальчишки был грустный, многое пришлось ему увидеть и пережить…

Был июль, и над полями стояло дымчатое марево. Поседела от пыли листва на тополях. Прокаленная дорога жгла босые ноги деревенских мальчишек, и оттого, наверное, те не стояли на месте, а весь день носились от околицы к околице, встречая и провожая усталых красноармейцев. А они шли неровным строем через деревню, измотанные дорогой, в серых, почти расплавившихся от жары сапогах, в белых, выцветших гимнастерках. По дальнему шляху, огибая деревню, проносились машины. Долго стояла пыль над дорогой.

У села Буглаи, где жил Мишка, на какое-то мгновение задержался фронт. Окопавшиеся на буграх бойцы то ли пытались приостановить наступление гитлеровцев, то ли прикрывали отход своих, но село оказалось на нейтральной полосе. Пули впивались в избы с двух сторон.

Спустя два дня после этого село стало ничейным. Били пушки. Над деревней летали снаряды. Мелко подрагивали яблони в садах. Все жители забились в подвалы, кладовые, амбары, погреба… Сидел в кладовке и Мишка Москалев с матерью и сестрами. Не видя, что делается вокруг, он представлял себе двух великанов в смертельной схватке. Бабка о них когда-то рассказывала. Кидали великаны друг в друга деревья, вырванные с корнем. И проносились деревья в воздухе с таким шелестом и свистом, как неслись теперь снаряды от дальнобойных пушек. Печальной была мать. Она думала об отце, который совсем недавно ушел на фронт.

На следующий день немцы заняли село, чтобы жить и хозяйничать в нем целых два оккупационных года.

За эти два года Мишка лишился отца и матери.

Отец вернулся домой еще в первую военную зиму. Их часть окружили фашисты. Беспорядочный был бой, суматошный. Враг рассек их оборону пополам, потом еще в нескольких местах. Стрелять стало опасно — в своих попадешь. Шли на немца врукопашную. Отца оглушили прикладом. Попал он в плен. В суматохе пересыльных лагерей и пунктов сортировки удалось бежать. Пришел в родное село.

В лесах окруженцы группировались в отряды. Отец стал у них связным.

В селе появились нежданные гости. Откуда-то взялся бывший подкулачник Шишнев. Перед самой войной он исчез из села, говорят, милиция за что-то прибрала. А тут, на тебе, появился, да не кем-нибудь, а старостой стал. Теперь он часто наведывался в дом Москалевых. Отец, единственный во всей деревне, встречал его приветливо. Так нужно было. А староста все выглядывал и выслушивал. Казалось, даже к щам принюхивался, которые мать вытаскивала из жаркой печки. И вроде бы ничего подозрительного не заметил, но все же донес на отца.

Как-то раз отец собирался в лес. Пошел за огороды и увидел фрицев, цепочкой окружавших деревню.

В тот день немцы заживо сожгли две семьи, взяли Мишкиного отца. Последний раз Мишка видел его стоящим под ясенем. Он выбежал к отцу. Полицай, суетившийся при немцах, откинул ребенка, сказав: "Живи пока, за тобой придем погодя". Мишка упал в снег.

Отца долго пытали. Перед смертью ему пришлось испытать страшные муки. Никакой надежды на спасение и возвращение домой не было. Рассказывали потом, что, когда вели отца к рощице, он еле передвигал ноги. Три залпа пережил он, стоя на краю глубокой ямы: то ли издевались над ним полицаи, то ли не хотели брать вину на себя. Убил его офицер из черного блестящего парабеллума.

Летом, не пережив горя, умерла совсем еще молодая мать. Сестры отца поделили семью Москалевых.

Через два года вновь по Буглаям прошел фронт. Быстро прошел, волной. Как на отмели, оставил в лесу подбитые фашистские танки, в полях — дырявые каски. В селе расквартировались бойцы тыловых частей да те подразделения, что были выведены из боев на отдых. Авторота, которой командовал капитан Кондратьев, тоже стояла в селе. Из Мишкиного рассказа офицер понял, что мальчишку ничто теперь не связывает с родным домом. Кондратьев предложил идти к нему в автороту.

Парнишке выдали маленькую синюю красноармейскую книжку, она у Москалева хранится до сих пор. В графе "Звание и должность" было записано: "Красноармеец, воспитанник". А в графах о получаемом довольствии стояли отметки о выдаче красноармейцу Михаилу Москалеву сапог, пилотки, нательного белья, портянок, ремня, эмблем и всего прочего, что положено солдату, идущему дорогой войны. У него даже был планшет с вложенной туда картой. Это была совсем лишняя экипировка, так как Мишка с двухлетним школьным образованием ничего в карте не понимал, но планшет придавал ему солидность. Еще Мишка пристрастился курить. Как-то раз он пришел к старшине за месячным довольствием. Тот спросил:

— Что выдать: сахар или табак?

— Табак, — не задумываясь о последствиях, произнес Мишка, и за это был здорово наказан. Старшина начал:

— Я тебе покажу табак…