Орлиное царство

Шесть месяцев назад турки застали врасплох армию императора Мануила на перевале и обратили ее в беспорядочное бегство возле крепости Мириокефаль. Теперь королевство не могло рассчитывать на помощь из Константинополя. Они остались одни.

– Кто угодно, но только не Рено.

– У меня нет выбора, – повторил король. – Теперь, когда у Сибиллы родился ребенок, я стал не нужен. Я не могу бросить Агнес вызов.

Джон встретил его взгляд.

– Зато могу я.

Балдуин покачал головой.

– Она не станет тебя слушать, Джон, – возразил Балдуин.

– Я должен попытаться, – не сдавался Джон.

Джон прошел по дворцу, направляясь в покои Агнес. Он уже подходил к дверям, когда оттуда вышел Рено и решительно зашагал по узкому коридору навстречу Джону.

– Прочь с дроги, сакс. – Джон не сдвинулся с места, не позволяя ему пройти. – Я вот-вот стану регентом и тогда смогу повесить тебя за высокомерие.

– Меня поддерживает король, – ответил Джон.

– Король прокаженный. Очень скоро он умрет. Тебе полезно об этом помнить. – Рено протолкнулся мимо Джона и зашагал прочь.

Джон постучал в дверь покоев Агнес. Она сама ему открыла.

– Джон, я слышала твой голос, – сказала Агнес. – Заходи.

Джон подождал, когда она закроет дверь.

– Что ты сделала? – резко спросил он.

Ее идеальные брови поползли вверх.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Агнес.

– Рено не годится на роль регента.

– Он человек, которого боятся сарацины, – возразила Агнес. – С таким регентом они дважды подумают, прежде чем на нас напасть.

– Он дикарь, убивающий для развлечения. Рено не выполнил договор, когда был правителем Керака. Если он его нарушит, будучи регентом, то начнется война, в которой мы не сможем победить.

– Я не дура, Джон, – улыбнулась Агнес. – И мне не нужен священник, который дает мне уроки политики.

Джон сделал шаг к ней.

– Пожалуйста, Агнес, – попросил он. – Не делай его регентом.

– Все решено, – сказала она. – Завтра будет сделано объявление.

Джон с отвращением покачал головой.

– Не смотри на меня так, Джон. Я знаю, что ты меня презираешь за мои поступки, но я сделала это ради блага Балдуина и королевства.

– Почему тебя волнует, что я о тебе думаю? – спросил Джон.

Она пожала плечами.

– Потому что ты понимаешь. Ведь ты и сам на все готов ради Балдуина. Потому что любил меня прежде. И я любила тебя. – Она протянула руку, собираясь коснуться его лица.

Джон перехватил ее руку.

– Ты никогда меня не любила. – Он направился к двери, но потом повернулся к ней. Ее глаза сияли. – И тебе лучше держать Рено на коротком поводке. Мир – наша единственная надежда.

Август 1177 года: Иерусалим

– Почему мы должны идти прямо сейчас? – жаловался Балдуин, входя в покои вместе с Джоном и Вильгельмом. – От него одни неприятности.

Они только вернулись с пира в честь Филиппа Эльзасского, прибывшего вчера в Иерусалим с очередным крестовым походом. Как граф Фландрии, богатой провинции к северо-востоку от Парижа, Филипп был одним из самых могущественных лордов Европы. Он привел с собой две сотни рыцарей. И не мог выбрать худшего времени для появления здесь.

– Я трачу все силы, чтобы в течение последних месяцев контролировать Рено, а теперь еще и это. Филипп говорит о вторжении в Египет. Египет! – Балдуин опустился в стоявшее у огня кресло.

Мерцающий свет играл на его лице. Балдуин всегда был взрослым не по годам, но за последние несколько месяцев кожа у него лбу стала толще, а морщины глубже, и он выглядел гораздо старше своих шестнадцати лет.

– Он здесь не из-за Египта, – заметил Вильгельм, усаживаясь напротив короля.

– Я знаю, – мрачно ответил Балдуин. – Он пришел за моей сестрой.

Прошло всего четыре месяца после свадьбы Сибиллы, когда ее муж Гийом умер от малярии, оставив ее беременной. Ее ребенку предстояло править в качестве короля или королевы, а муж станет королем, пока ребенок не достигнет зрелости. Она снова стала самой привлекательной женщиной во всем королевстве.

– Филипп будет не самым плохим союзником, – заметил Джон. – Он ваш родственник и, говорят, великий воин. У него есть люди, деньги и влияние во Франции и Англии.

Вильгельм фыркнул.

– Влияние не даст нам людей, необходимых для победы над Саладином. Нам нужны кровные узы либо с Францией, либо с Англией. А Фландрия слишком далеко от Святой земли. Лучше отдать Сибиллу за кого-то из местных лордов.

– Ей вообще не следует выходить замуж, – сказал Балдуин. – Ее муж не пролежал в могиле и двух месяцев. Она должна носить траур не менее года.

– А что говорит ее мать? – спросил Джон.

– По крайней мере, в данном вопросе мы пришли с ней к согласию. Но Сибилла не так важна. Существенно другое: Филипп прибыл сюда с крестовым походом и его поддерживает Рено. А это означает войну с Саладином, войну, в которой нет надежды на победу.

– Может быть, Саладин не станет воевать, – предположил Вильгельм. – Если Филипп нанесет удар на севере, в землях Аль-Салиха…

– Аль-Салих его повелитель, – сказал Джон. – Саладин будет сражаться, чтобы защитить его земли.

– Проклятый Филипп, клянусь ранами Христа! – выругался Балдуин.