Оруэлл

Несмотря на временами возникавшие приступы слабости, Оруэлл продолжал интенсивно работать. Менее чем за год, к ноябрю 1947-го, первый вариант рукописи был готов. Вначале на титульном листе значилось давно задуманное название «Последний человек в Европе». Однако, внимательно прочитав то, что получилось, автор понял, что речь идет не только об отчаянной судьбе человека в тоталитарном обществе, но и об обществе в целом. Оруэлл решил дать книге более абстрактное название, обозначив время, когда могли бы происходить описываемые события. Так как он перечитывал и правил рукопись в конце 1947-го — начале 1948 года, он всего лишь поменял местами две цифры. Вместо «1948» возникло название «Тысяча девятьсот восемьдесят четыре». Именно так, не цифрами, а словами, Оруэлл написал название и настаивал на этом варианте, причем не мотивировал свое решение даже в письме литагенту Л. Муру^{677}.

В конце ноября 1947 года у писателя обострилась болезнь: при приступах неудержимого, мучительного кашля стали появляться сгустки крови. Эврил и Билл на местном рейсовом катере перевезли Эрика в городок Иск-Килбридж, неподалеку от Глазго, где находилась клиника Хейрмайерс, специализировавшаяся на легочных болезнях. Если раньше у Блэра врачи диагностировали только склонность к туберкулезу или слабую, скрытую его форму, то теперь вердикт докторов звучал неутешительно: у пациента активная форма туберкулеза, имеющая тенденцию к прогрессированию.

В письме старому знакомому, писателю и журналисту, в прошлом основателю журнала «Адельфи» Джону Мерри Эрик через несколько месяцев дал свое не очень радостное заключение: это туберкулез, который «неизбежно покончит со мной рано или поздно»^{678}. Правда, некоторые врачи сохраняли оптимизм, поскольку появилось новое лекарство. Стрептомицин был изобретен американским микробиологом и биохимиком Зелманом Ваксманом в 1943 году, а с 1946-го стал интенсивно применяться, оказывая на подавляющее большинство пациентов с тяжелыми формами заболевания буквально магическое воздействие (в 1952 году за его создание Ваксман был удостоен Нобелевской премии).

В Великобритании к лечению стрептомицином относились очень осторожно. Его закупали в США в незначительном количестве только для проведения опытов под контролем Медицинского исследовательского совета. Для широкого практического использования он был пока недоступен. Узнав о препарате почти случайно, Дэвид Астор немедленно обратился к своим родственникам, жившим по другую сторону океана, и те срочно передали через знакомых, летевших в Великобританию, посылку с лекарством. Стоимость его была очень высока, и даже при теперешнем благополучном финансовом положении Блэр был не в состоянии взять расходы на себя. Посылку оплатил Астор.

Как обычно, Эрик не хотел принимать помощь. В начале февраля 1948 года он писал Астору, что вернет ему деньги: «Я коплю доллары и… в любом случае должен расплатиться с тобой, поскольку сумма существенная, а больница, конечно же, за это платить не может»^{679}. Дэвиду пришлось затратить немалые усилия, чтобы убедить друга не думать в критический момент о деньгах. 19 февраля 1948 года он писал лечащему врачу Эрика Брюсу Дикку: «Относительно ситуации с деньгами я в контакте с Блэром и пытаюсь убедить его, что был бы очень рад помочь ему в этом деле. Я не хотел бы, чтобы Вы упоминали ему о моем предложении, так как считаю, что единственный способ убедить его быть разумным — сохранить происходящее между мной и им в полной тайне. Всё это я рассказываю Вам только для того, чтобы Вы не колеблясь обращались ко мне, если оттуда понадобится получить что-то еще, что могло бы быть ему полезным»^{680}.

После применения американского препарата состояние больного несколько улучшилось, но кожа покрылась красными пятнами, начали выпадать волосы. Симптомы напоминали тогда еще не известную в медицинской практике лучевую болезнь. С горькой иронией Эрик писал в апреле 1948 года своему приятелю, писателю и историку Джулиану Саймонсу: «Мне немного лучше, но у меня была тяжелая пара недель с побочными последствиями стрептомицина. Мне кажется, что со всеми этими лекарствами возникает ситуация, когда корабль топят, чтобы избавиться от крыс»^{681}. По мере улучшения доза стрептомицина была уменьшена, постепенно исчезла аллергия, Эрик немного окреп. Ему разрешили гулять, а в конце июля выписали из больницы.

Врачи и знакомые не советовали ему возвращаться на Джуру, но он не внял предостережениям и тотчас отправился на любимый остров, чтобы возобновить работу над романом. Достаточно трезво оценивая состояние своего здоровья, он в какой-то мере считался с медицинскими предписаниями и основное время проводил в постели, вставал не более чем на пять-шесть часов в день, не занимался физической работой. Такой режим должен был сохраняться не менее года^{682}.