Оружейник Кейд

Было много такого, о чем Кейд даже не мог говорить. Братья Ордена понимали это интуитивно, без слов, гражданским же все это чуждо. Конечно, и у него в жизни случались моменты, о которых не хотелось вспоминать, когда тряслись колени, а ладони покрывались липким потом страха. И тогда он заставлял себя вспомнить, что в эту самую минуту Верховный Понтифекс следит за ним с тревогой и заботой на челе. И тогда колени переставали трястись, а пот высыхал, и Кейд начинал ощущать лишь уверенность в себе и решимость шагнуть навстречу смерти с открытыми глазами. И он шел вперед, шел под яростным огнем противника, чтобы исполнить свой долг, как подобает настоящему Оружейнику.

— Этот святой Оружейник… — насмешливо начал было Фледвик, но Кейд не дал ему закончить:

— Молчи, вор! Я не потерплю подобного неуважения к благородной особе Верховного Понтифекса, — в его предупреждении прозвучало столько гнева, что Фледвик съежился и замолчал.

Несколько секунд они ехали в тишине.

— Простите… — наконец решился прервать молчание маленький хитрец. — Можно мне сказать?

— Подобающим образом, — для острастки прорычал Кейд, давая понять, что несмотря на сложившуюся ситуацию, дерзостей он больше не потерпит.

— Да нет, сэр, все правильно. Вы отчитали меня за дело, — конечно, звучало это не слишком искренне, но большего Кейд от такого проходимца ожидать и не мог. Откуда же гражданскому знать, что все их проблемы почти решены, стоит только добраться до Верховного Понтифекса.

— Прошу прощения, сэр, а могу я узнать, где живет Глава Ордена?

Кейд не задумываясь процитировал слова из древнего ритуала:

— В одной из пещер Вашингтона, за рекой Потомак, к югу от огромной пещеры, которая в сущности пещерой не является. Название ей Александрия.

— Пещеры Вашингтона! — как ненормальный завопил Фледвик, словно увидел привидение или вампира из древних сказок. — Нет, нет, ни за что! Уж лучше я сразу сдамся Стражникам! — он принялся истерично колотить по стеклу и дергать ручку. — Выпустите меня! Пусть лучше мне прямо на дороге выпустят кишки, но я туда не поеду! Выпустите меня! Выпустите!

Кейду уже однажды довелось видеть подобную истерику у одного из новичков, когда они попали под навесной огонь противника. Тогда он справился с ней довольно легко, и теперь уже знал, как действовать.

— Молчать! — рявкнул он так, что стекла звякнули. — Стыдись! Ты же образованный человек, как ты можешь повторять всякие глупости невежественных мещан? Ты же был Наставником Клейн–дао!

Фледвик весь съежился, замер, вжавшись в сидение, и затих. Потом недовольно пробурчал:

— Может все это и глупости, да только я тоже не такой уж дурак. Вы и сами прекрасно знаете, что там очень опасно. К тому же не забывайте, я родился и вырос среди этих, как вы изволили выразиться, “невежественных мещан”, — он помолчал. — Я, конечно, не особенно верю во всю ту ерунду, которую рассказывают про пещеры, но вы меня так ошарашили… Все это так неожиданно. Я же помню, как еще в детстве, стоило мне только немного поозорничать, как мать тут же начинала меня пугать этими проклятыми пещерами. Вот, мол, отведу тебя туда и брошу там. Я до сих пор помню все, что она мне говорила. Наверное никогда не забуду:

“Я отведу тебя в пещеры: и придет Биту–девять и отрежет раскаленными ножами тебе пальцы на руках и ногах; и придет Биту–пять, и насыплет тебе в горло шарики из раскаленного металла; и придет Бифай–во и разотрет твои руки и ноги на раскаленной терке. И наконец, если ты все‑таки будешь плохо себя вести, то придет Битри–шесть и настигнет тебя, даже если ты будешь убегать от него из одной пещеры в другую, крича и плача в темноте. И сколько бы ты не молил его о пощаде, Битри–шесть с рычанием и воем догонит тебя и дохнет своим зловонным, ядовитым дыханием. И это будет для тебя самым страшным наказанием, потому что кости твои расплавятся, и ты будешь гореть вечно”.

Кейд только удивленно покачал головой, услышав весь этот бред. Неужели кто‑то еще верит во все эти глупости? Впрочем, за примером далеко ходить не стоит. Как видно, Фледвик верил, пусть отчасти, но все‑таки.

Какое‑то время маленький учитель сидел тихо, подавленно молчал, потом не вытерпел и недовольно пробурчал:

— Старая карга! Наподдать бы ей хорошенечко! — Кейд заметил, что лицо Фледвик покрыто холодным потом. Старый учитель и в самом деле боялся. — Я далеко не дурак, — воинственно выпалил воришка. — Но вы ведь согласны, что есть в этих Пещерах нечто странное?

— Да, уж во всяком случае, ночевать рядом с ними я не стал, — мягко заметил Кейд, на которого произвели огромное впечатление детские воспоминания Фледвика. Не удивительно, подумал он, что все мещане такие глупые и всего боятся. Станешь трусом, когда с детства в голову вдалбливают всякую несусветную чушь. Сам он считал, что в Пещерах ничего страшного не было.