Оружейник Кейд

— Внимание всем полицейским, постовым и воинам, — завибрировал динамик радио. Это уже был не прежний дикторский голос, негодующий и гневный, но и этот, с его холодной сталью, не обещал ничего хорошего. Впрочем, морально Кейд к этому уже приготовился. — Самозванец, выдающий себя за Оружейника Кейда и бывший Наставник Клейн–дао Фледвик Зитс, как стало известно, похитили автомобиль “Слава Империи” АВ-779. Охранники и полицейские должны стрелять по похитителям из газовых пистолетов дальнего действия. В переговоры не вступать, парализованных преступников необходимо немедленно доставить в ближайший Конвент, для приведения в исполнение смертельного приговора. Приказ Воинам остается неизменным — открывать огонь на поражение без предупреждения, наземный автомобиль немедленно уничтожить, злоумышленников, если они обнаружены вне машины, убить. Повторяю, автомобиль новой модели “Слава Империи АВ-779”.

Передача закончилась и только спокойное урчание мотора, да жалобные всхлипывания Фледвика нарушали гнетущую тишину.

— Не теряй присутствия духа, — строго скомандовал Кейд, понимая, что сейчас он должен взять на себя руководство операцией. — Сейчас мы выберемся отсюда.

Он остановил машину и порылся в небольшом бардачке, в поисках карты. Она валялась там вместе со множеством других вещей, свернутая вчетверо. Кейд развернул ее, убедился, что на ней обозначены окрестности Вашингтона, сунул себе в карман и выбрался из машины, почти силой вытащив и Фледвика.

Немного повозившись с приборной доской, Кейд настроил машину на режим автопилота со скоростью 20 километров в час, затемнил стекла и направил автомобиль по шоссе в сторону города.

Стоя в придорожных кустах, маленький воришка провожал взглядом удаляющуюся машину. Когда она скрылась из вида, он повернулся к Кейду:

— И что мы теперь будем делать? — безжизненным тоном спросил он, словно лишился последней надежды.

— Пойдем пешком, — строго ответил Кейд. — Во всяком случае, так мы скорее всего сумеем добраться до Верховного Понтифекса.

Фледвик скорчил плаксивую гримасу.

— И прекрати скулить, — резко оборвал его Оружейник. — Вполне вероятно, что какой‑нибудь Воин заметит машину и выстрелит в нее, не заглянув внутрь. Тогда им понадобится довольно много времени выяснить: был там кто‑нибудь или нет…

Однако, похоже, Фледвика нисколько не успокаивала такая перспектива. Он продолжал хныкать, и это больше походило на каприз маленького ребенка. Кейд потерял терпение:

— Послушай, если ты и дальше собираешься хныкать и скулить, то нам лучше разойтись. Я и дин могу добраться до Верховного, а ты заройся где‑нибудь здесь и пережди несколько дней. Когда все прояснится, тебе уже ничто не будет угрожать.

Старый мошенник сипло всхлипнул последний раз и посмотрел на Кейда спокойными, ясными глазами.

— Ни черта подобного, Оружейник. Показывай дорогу. Я иду с тобой.

И зачем, интересно, этот прощелыга, устроил такую комедию? Неужели хотел разжалобить? Выяснять это Кейд не стал и потащил Фледвика подальше от дороги по вспаханному полю.

XXX

Пятидневный переход по пересеченной местности был для опытного Оружейника детской забавой. Он снова почувствовал себя в своей стихии, занявшись привычным делом, к которому его готовили долгие годы. Он прекрасно справлялся со всеми сложностями изнурительного путешествия, но больше всего его удивлял Фледвик. Кейд уже морально подготовился к постоянному нытью, скулежу, истерики, по поводу стертых ног и гнусавым жалобам. Однако, как это ни странно, старый Наставник Клейн–дао переносил тяготы путешествия с неменьшей стойкостью, чем сам Оружейник, он ни разу не пожаловался на усталость и неудобства. Наоборот, его смекалка и житейский опыт, которых был напрочь лишен Кейд, живший только в пределах Конвента, выручали их довольно часто.

Однажды, на пятый день пути, им пришлось по–пластунски переползать довольно обширный огород, прилегавший к крупной птицеферме. И тут Кейд обнаружил, что растерян и не знает, как поступить. Во время военных действий с продовольственными запасами проблем не возникало. Если их не успевали поставить из дивизиона, то Братья могли потребовать еду у гражданского населения, которые были обязаны содействовать членам Ордена. В худшем случае, насколько знал Кейд, все необходимое брали силой, поскольку в таких ситуациях речь шла, как правило, о решении проблем государственного масштаба. Но сейчас, здесь, обстановка сложилась совершенно иная. Да, он продолжал находиться на службе Императора, но ведь военных действий никто не вел. Более того, его самого официально записали в преступники, и значит, все, что он возьмет силой или без разрешения — грабеж и воровство. Кейд буквально разрывался от двойственных чувств. С одной стороны он понимал, что погибнет от голода, если не украдет пищу, с другой — гордость не позволяла ему унизиться до такой мерзости.