Оружейник Кейд

— Это делается для счастья миллионов и миллионов людей. Да, они жалуются на свои беды и трудности, но они счастливы, во всяком случае, большинство из них. Оружейники довольны, служба Клейн–дао довольна, довольны Дворы и мещане. Позволь чему‑нибудь измениться, позволь системе разрушиться, и что станет со всеми? Дай каждому мещанину власть, которой обладаю я, и что он с ней сделает? Он начнет пользоваться ей и сумасбродничать, потому что его никто не учил, как надо пользоваться властью. А ведь далеко не такой простой вопрос, как кажется. Вот почему, мне нужны такие люди, как ты. Подумай хорошенечко, Кейд. Есть ли что‑нибудь неподобающее в том, что я делаю и предлагаю тебе? Ты занимался тем, что убивал. В этом и заключается предназначение Ордена. Мое назначение — сохранять устойчивость и благополучие Империи, заботиться о благе каждого гражданина.

Воля Кейда была почти сломлена под мощным воздействием этого страстного, искреннего голоса. Верховный Правитель говорил о присяге, которую Кейд когда‑то давал, и полностью развенчал ореол ее святости и незыблемости. Кейд посвятил всю свою жизнь служению Императору, а тот оказался всего лишь бессильным, ритуальным прикрытием для Верховного Правителя, державшего в своих твердых руках все бразды власти. С безжалостной откровенностью он рассказывал Кейду о вещах, от которых ему пришлось раз и навсегда отказаться, ради стерильной жизни атлета.

Он говорил об изысканных блюдах, вкуса которых Кейд ни разу не пробовал. Говорил о музыке, танцах, пьянящих напитках, о любви: целый чувственный мир, который, как считал Кейд до сих пор, был совершенно закрыт для него. Теперь же Верховный Правитель, словно сладкоголосая сирена завлекал его двумя многообещающими идеями — благородством новой службы и теми благами, которые она предоставляла.

Было очень легко годить в ловушку. Кейд лишился истин, служению которым он посвятил свою жизнь. А Верховный Правитель утверждал, что есть другая система ценностей и истин, и если только Кейд воспримет их, то сможет получить такие многообещающие результаты, которых только в состоянии добиться сильный человек с умеренными аппетитами.

Да, слушать все это было легко, и легко соглашаться, но… Кейд догадывался, что существует нечто, кроме всего того, что ему здесь сообщили. Обстоятельства, которые не хотели укладываться в привычные рамки понятий и в систему, обрисованную Верховным Правителем. Девушка! Да, она не хотела смерти Верховного Правителя, но и гибели Оружейника тоже. Она ведь ясно предупредила его, что стоит ему только вернуться в ряды Ордена, и из него сделают покойника. И эти ее слова никак не давали Кейду покоя.

Больше не существовало всемогущего, всеблагого императора. Не было верных ему Глав Дивизионов. Был только Верховный Правитель и девушка. Итак, подумал Кейд с горечью, предательство в порядке вещей. И так было на протяжении десяти тысяч лет, пока существует Империя. Он уже знал, какой ответ даст Верховному Правителю. Ответ, который спасет ему жизнь. Однако сейчас Кейд еще не был готов к этому ответственному моменту. Многолетний стратегический опыт подсказывал ему, что если он только позволит себе сдаться сразу, это погубит его.

— Я вынужден просить предоставить мне немного времени, сэр, — с горечью попросил он. — Вы понимаете, все это слишком непривычно для меня. Я был верен своей присяге много лет. Я словно бы сросся с ней. Не прошло и месяца с тех пор, как я… — он запнулся, — как я погиб в бою. Могу я попросить разрешения получить день на размышление?

Губы Верховного Правителя дрогнули. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Один день? Клянусь Богом, не много ты просишь. Я дам его тебе. Думай, сколько хочешь. Ты можешь провести его в моей квартире. У меня найдется для тебя удобная комната.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

По всем представлениям Кейда комната была действительно удобной. По роскоши она уступала только изысканному жилищу леди Мойи. Но по сравнению с убогой берлогой мадам Кэннон и строгостью спальных отсеков Конвента, эта комната представляла все удобства, о которых только мог мечтать вусмерть уставший человек, и, кроме того, она без сомнения представляла собой настоящую тюрьму.

Кейд понимал, что стоит ему только сделать попытку выбраться отсюда, как его тут же уничтожат. Однако на окнах решеток не было, как видно приказ “убить при встрече” свою силу все же потерял. Хотя Кейд не сомневался: стоит только хозяину этих апартаментов заподозрить неладное или усомниться в том, какой ответ Оружейник даст завтра, из этой комнаты ему больше никогда не выйти.