Оружейник Кейд

Кейд подскочил при первых же звуках заунывного, скрипучего голоса. Он совершенно не слышал, как открылась дверь, и теперь с удивлением уставился на нелепую женщину, стоящую посреди комнаты. Ее чуть хриплый, гортанный голос совершенно не вязался с драматичными словами, которые она сейчас произносила — Да и вся она скорее напоминала карикатуру — злую и отвратительную — на придворную благородную даму. Сердце у Кейда сжалось. Ему показалось, что кто‑то сыграл с ним жестокую шутку. Это была леди Джослин. Он и сам вчера заметил некоторое сходство… но отдаленное, едва заметное. Кто же мог узнать об этом?

— Предатель, — повторила она с презрением, — посмотри мне в лицо! Ты так ошибался, когда хотел воспользоваться бесхитростной глупенькой девушкой–мещанкой. Посмотри же мне в лицо!

Он посмотрел и заметил, как невероятные, совершенно таинственные перевоплощения начали происходить с ее внешностью. Голова чуть подалась назад, и он увидел длинную шею, тонкую и изящную. Подбородок женщины гордо вздернулся вверх, она смотрела прямо на него с вызовом и иронией, а чуть косившие глаза вдруг заблестели азартом, словно бы подогреваемые внутренним огнем. Из неуклюжей дурнушки девушка в мгновение ока превратилась в красавицу. На ней по–прежнему были дурацкие оранжево–красные волосы, и нелепо сшитое платье, но ни эта вихрастая грива, ни прозрачный балахон уже не могла обмануть Кейда. Да, это была она, та самая девушка из секты Кайро, и теперь он уже больше не мог ошибиться.

Наверное, это было написано у него на лице, потому что девушка кривила губы в невольной улыбке едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Однако по–прежнему продолжала ломать комедию:

— Тебе нечего сказать в свое оправдание? — требовательно спросила она исковерканным голосом.

— Тысяча извинений, леди, — хрипло выдавил Кейд, и сердце его гулко заколотилось где‑то в висках. — Если бы я знал… если бы вы хоть словом упомянули о своем благородном происхождении, я не посмел бы вам лгать, — он почувствовал, что сам начинает ломать комедию. Если бы только Фледвик видел его сейчас! Да, этот мошенник наверняка бы пожал руку своему смекалистому ученику.

Девушка подмигнула и кивком приказала продолжать.

— Без сомнения, ваше благородное сердце поймет и простит, когда я скажу, что только ваша несравненная красота толкнула меня на преступление, — по всей видимости, леди Джослин являлась объектом насмешек всего двора. Предполагалось, что она, отправляясь в город инкогнито, наверстывала упущенное на стороне, развлекаясь не в слишком порядочных заведениях. Ее прошлые приключения, да к тому же еще и арест подтвердили гулявшие по Дворцу сплетни, к вящему удовольствию дворцовых остряков. Она вела себя так, будто его, по ее настоянию, приговорили к смертной казни за оскорбление придворной высокопоставленной дамы и за попытку выдать себя за погибшего Оружейника.

— Простить? — взвизгнула она резким, отвратительным голосом. — Простить? С тобой поступят по справедливости, и мне незачем тебя прощать. Ты должен отдать свою жизнь за оскорбление лица королевской крови! И это будет достойное наказание для такого отъявленного преступника, как ты. Я пришла тебя утешить, Брат Подай мне стул. Можешь сесть у моих ног.

Кейд сделал, как она ему приказала, даже на пытаясь понять, что же, в сущности, происходит. Он осознавал лишь одно, что она затеяла какую‑то игру, и надеялся, что в скором времени все выяснится само собой.

Она опустилась на стул и вытащила из обширных карманов широкого платья смятые листы, сплошь исписанные строчками стихов. Кейд опустился перед ней на колени, а затем сел на пол.

— Этот час я обязалась посвятить тебе, чтобы утешить перед смертью. Я прочитаю тебе свои стихи, — и она нараспев, гнусаво–завывающим голосом принялась декламировать то, что, по всей видимости, считала настоящей поэзией:

Во всей Империи нет даже шепота,

который бы остался не услышанным.

Ни днем, ни ночью не спит и бдит тот,

кому принадлежит дворцовый шлем.

Многочисленны двери Империи.

Эту же дверь не стерегут, другая на замке,

и каждый преданный гражданин имеет ключ,

чтобы жить подобающим образом.

Ее колено резко толкнуло Кейда в плечо при словах “эту же дверь не стерегут”. Ему без труда удалось понять, что она имеет в виду. Кажется, таинственная игра начинала приобретать определенные правила.

Благородный или мещанин, ты должен

пользоваться тем, что суждено судьбой.

Клейн скажет нам, как поступить,

и выбора пред нами нет.

На сей раз ключевым словом оказалось “пользоваться”.

Она продолжала нараспев зачитывать дальше свои вирши, когда между листов выскользнул маленький плоский предмет. Он свалился прямо в руки Кейду. Оружейник взглянул на девушку. Не отрываясь от рукописей, та коротко кивнула ему. “Пользоваться”. Кейд мгновенно открыл эту крохотную коробочку и увидел пленку с записью, которой бы хватило на полчаса. Счетчик стоял на нуле.

Мой голос невелик, и я не знаю,

как наполнить все протянутые руки,

настроить тело, душу на добро.

Но если б голос мой был громам подобен,

то я вскричала бы: не забывайте, люди,