Оружейник Кейд

— Я не боюсь Бофий–во и не верю в эти сказки, — холодно парировал Кейд, задетый за живое. — Я знаю, что есть множество порочных и бесчестных вещей, и делать их я не собираюсь. Я жалею, жалею, что ты вообще это произнесла.

Как видно, внутри у нее все клокотало от гнева, однако она сумела взять себя в руки.

— Ну хорошо, раз так, то мне придется тебе кое‑что рассказать. Я не собираюсь брать с тебя слово, что ты никому этого не расскажешь. Твое обещание было совершенно бессмысленным. Но я надеюсь, что когда придет время, ты скорее позволишь им замучить себя до смерти, чем скажешь то, что я сейчас открою тебе.

Кейд угрюмо молчал. Он уже решил для себя: что бы она не говорила, он не станет ей уступать.

— Ты никогда не слышал о таком понятии, как “история”, Кейд?

Он с удивлением поднял на нее глаза. Подобное он уже слышал однажды в заведении мадам Кэннон, от того, старого сумасшедшего, которого потом стражники забили насмерть в тюрьме. Этого бывшего грабителя Кейд считал просто–ненормальным, и даже представить себе не мог, что услышит такие же слова от кого‑то другого, тем более от нее — леди Джослин, племянницы Императора.

Она сосредоточенно нахмурилась. Лицо ее стало серьезным.

— История, — начала она спокойно, — это правдивое повествование об изменениях социальной организации человечества, происходящих с течением времени.

— Но… — начал было Кейд, недоуменно глядя на леди Джослин.

— Не перебивай! — оборвала его та торопливо — Знаю, ты скажешь, что это нелепая бессмыслица. Что “изменения” и “социальная организация” — понятия, противоречащие друг другу. А само сочетание “изменения социальной организации” — ничего не значащий набор слов. Но ты не прав, — она резко качнула головой, словно подтверждая сказанное.

— Я не могу рассказать тебе, откуда мне это известно, но уверяю тебя, за всю историю существования человечества существовало огромное количество форм социальной организации. Мир не был создан десять тысяч лет назад.

Ее убежденность произвела на него сильное впечатление. Может она тоже сошла с ума, как тот бывший грабитель? Или она вновь играет с ним, как обычно, не раскрывая собственных тайных целей?

— Попытайся понять следующее: десять тысяч лет назад существовала социальная организация без Империи. Но она была полностью уничтожена людьми, которые вели прицельный огонь прямо с воздуха. Это была неравная, страшная война, где жертвами становились старики, женщины и дети. Военные, пользуясь летательными средствами, уничтожали с воздуха гражданское население. Они стреляли по жилым домам, по учреждениям, громили деревни, поселения, бомбили города. Они убивали всех, даже беременных женщин и младенцев в люльках. Они отравляли воду и пищу, и люди умирали в страшных мучениях. Города и деревни заполнялись трупами, их никто не хоронил, и вскоре все это превращалось в зловонные очаги гниения. Социальная организация оказалась разрушена. Люди, оставшиеся в живых, покидали города… да, Кейд, они покидали те самые города, в которых мы сейчас живем. Даже названия их не изменились. Они уходили в леса, подальше от цивилизации и там жили, как дикие звери, добывая пищу своими руками, умирая от болезней. Они страдали, потому что знали и более счастливые времена, но ничего не могли вернуть.

Кейд, как зачарованный слушал ее рассказ, стараясь вникнуть в каждое слово.

— Но постепенно, год за годом, они стали забывать о страшной трагедии, которая их настигла. Они помнили лишь одно, что смерть всегда приходит с неба. Вот откуда и пошли все эти страшные легенды об ужасах воздушной войны.

Кейд невольно кивнул. Да, уж такова психология людей. Неизвестность страшит более всего. Как при ночной атаке: чем меньше видишь, тем страшнее.

— У них были центры лечения… впрочем, я сейчас говорю не о том, — перебила саму себя леди Джослин. — Ты вот говоришь, что не веришь во- всякие там “бомбардировщики” и “самолеты”. Но они существовали, правда. И Бифай–во, и все остальные — это всего лишь названия тех самых скутеров, которые принесли смерть и разрушение на благословенную мирную землю.

— Пещеры, — неожиданно выпалил Кейд, поразившись мелькнувшей мысли. — Это место, называемое Вашингтоном, ветхие развалины, груды камней с зияющими черными проемами…

— Да, пещеры! — подхватила леди Джослин. — Пещеры, которых каждый боится подсознательно, самим существом. И никто не может объяснить, почему, — она замолчала, переводя дыхание, затем напряженно продолжила: — Кейд, ты должен сражаться. Если ты этого не сделаешь, то по–глупому проиграешь наши жизни, — она уже даже не просила его, а просто предупреждала.

Нет, как бы она не старалась, он не верил ей.