Оружейный остров

Глубоко погрузившись в свои мысли, я забыл о конференции и очнулся, когда докладчик, закончив выступление, выслушивал придирчивые реплики антикваров:

– …вы, сэр, представили нам просто список совпадений…

– …любой за пару часов составит подобный каталог потопов, землетрясений и войн в прошлых веках…

– …вы соединяете несопоставимое… какая связь между якобинской драматургией[30] и климатом?..

– …всегда и везде люди ожидают конца света, потому что всякое поколение мнит себя особым, на котором все и закончится… фанатики семнадцатого века ничем не отличаются от миллионов других, какие были до и после них!

Все эти выпады были встречены одобрительным гулом зала, однако ничуть не смутили докладчика.

– А вдруг милленарии[31] были правы? Разве нельзя сказать, что в семнадцатом веке мы ступили на путь, который привел нас к нынешнему состоянию? Именно тогда лондонцы стали широко использовать уголь для обогрева жилищ, что породило нашу зависимость от углеводородного топлива. Что написали бы ваши якобинские драматурги, если б не согревались возле очагов с горящим углем? Было ли известно, что злобная тварь, дремавшая в недрах земли, оживает? Гоббс, Лейбниц и прочие мыслители Просвещения хоть что-нибудь знали об этом? – Историк выдержал театральную паузу и обвел взглядом зал. – Сдается, титаны мысли понятия не имели о том, что назревает. Но вот что интересно: повсюду простые люди как будто чувствовали начало чего-то исключительно важного. Они, похоже, понимали, что запущен процесс, который неминуемо приведет к катастрофе. Правда, они не думали, что вся эта история растянется на сотни лет. И вот спустя века именно нам выпало стать свидетелями последнего оборота колеса. И сейчас мы уже достаточно ясно видим, – докладчик ткнул пальцем в сторону отдаленных пожаров, – что климатические нарушения Малого ледникового периода – мелочь по сравнению с тем, что уготовано нам. Невзгоды наших предков – всего лишь бледная тень предстоящих катаклизмов.

Один вконец обозленный книготорговец закатил глаза и обратился к аудитории:

– У меня такое чувство, будто я опять в 1999-м и беседую с малышом, уверенным, что с двенадцатым ударом часов наступит конец света!

По залу прокатился смех, и он еще не вполне угас, когда его перекрыл пронзительный вой сирены.

Я уж было вскочил на ноги, но сирена смолкла, а из динамиков раздался голос директора, который подошел к микрофону на сцене:

– Весьма сожалею, но получено распоряжение принять меры предосторожности, очистив здание. Ситуация как-то связана с ветром, огонь движется быстрее, чем ожидалось. Нет никаких поводов для беспокойства, мы просто заботимся о вашей безопасности. Охранники проводят вас к выходам.

Все гуськом вышли на улицу, щурясь от яркого калифорнийского солнца.

Мне казалось, дымное цунами все там же, но кто-то считал, что оно приблизилось. Не скажешь наверняка.

Через минуту вновь раздался голос директора, сообщившего, что персонал музея проявил расторопность и подыскал нам новое помещение, а именно наш отель. В распоряжении участников вестибюль и конференц-зал, после небольших перестановок собрание продолжит работу. Закончил директор воззванием, которое поддержал хор одобрительных возгласов.

– Покажем природе-матери, что мы не слабаки!

Призыв этот всех воодушевил, и многие сочли, что новое место проведения конференции даже лучше, поскольку теперь можно запросто слинять в свой номер, бассейн или бар.

В общем, переезд никого не расстроил, а меня так и вовсе обрадовал, ибо я наконец-то увидел копну белых волос – облокотившись на балюстраду, Чинта разглядывала далекий пожар.

В автобусе, везшем нас в отель, мы сели рядом.

– Как тебе вступительная речь? – спросил я. – Ты согласна с тем, что говорилось о семнадцатом веке и современности?

– Assolutamente![32] Каждый день я читаю о том в газетах. Как будто Малый ледниковый период восстал из могилы и тянется к нам.

– Через тебя он потянулся и ко мне.

Чинта вскинула брови:

– В смысле?

– Помнишь, не так давно ты мне позвонила? Я был в Калькутте, а ты в венецианском аэропорту ожидала свой рейс. Тебе, сказала ты, привиделся сон.

– Да, и что?

– В тот день я встречался со своей престарелой родственницей, замечательной женщиной, которая почти всю жизнь проработала в Сундарбане. – Тут я сообразил, что эти места Чинте, вероятно, незнакомы. – Ты когда-нибудь слышала о мангровом лесе Бенгалии?

– Sì, caro! – Чинта усмехнулась и похлопала меня по руке. – В Италии Сундарбан всем известен по знаменитой детской книжке. Моя дочка Лючия ее обожала, мечтая побывать в том лесу.

– В Сундарбане?

– Ну да. Так что ты хотел рассказать?

– Значит, тетушка поведала о маленьком лесном храме и попросила съездить к нему. Она считала необходимым запечатлеть святилище, прежде чем болото его поглотит. История показалась мне любопытной, однако я уже собирался в Нью-Йорк и весь был в предотъездных хлопотах. В общем, я почти решил уклониться от тетиной просьбы, но тут позвонила ты, и я почему-то передумал.

– И что ты там увидел?