Оружейный остров

Она прошла на узкий деревянный причал, метров на десять выступавший от берега. По обеим сторонам его высились пары свай, обвязанных канатами. Остановившись в конце настила, Чинта ухватилась за перила ограждения и позвала меня:

– Ну же, дорогой, не бойся! Мы на месте, вот отсюда дядя Руджеро увидел чудище. А вот тут… – она похлопала ладонью по свае, – он повесил лампу.

Чинта включила фонарик смартфона и направила луч в воду.

– Иди сюда, Дино, зажги свой фонарик.

Я встал рядом и посветил в темноту, звучно плескавшуюся под самым причалом. Два неверных световых пятна прыгали по мутной зеленовато-бурой воде.

– Увы, il mostro не желает выходить на люди, – усмехнулась Чинта. – Ладно, тогда я покажу тебе чудищ куда страшнее. – Она направила фонарик на сваю. – Вот, смотри!

Луч высветил аккуратно вырезанное углубление на поверхности деревянного столба.

– Подойди ближе и увидишь монстров, – сказала Чинта.

Добавив свет своего фонарика, я разглядывал выемку, испещренную дырками, точно книга, над которой поработали термиты, и вдруг понял, что внутри нее копошится некое живое множество.

Заколкой, вынутой из волос, Чинта ковырнула в трухлявом столбе, и внезапно к нашим ногам вывалилось нечто. Я успел перевести луч на существо, у которого двухдюймовое конусовидное тельце цвета застывшего кокосового масла оканчивалось ртом-раструбом, поросшим волосками. Даже не верилось, что этакая мерзость существует на свете. В следующее мгновенье существо соскользнуло в воду.

– Что это? – спросил я.

– Корабельный червь. Месяц назад мой знакомый, муниципальный служащий, привел меня сюда, вырезал кусок сваи и показал, какая происходит беда. Вода потеплела, и черви эти заполонили лагуну. Необычайно прожорливые, они питаются древесиной. Возникла большая проблема, поскольку Венеция стоит на деревянных сваях. Эти твари в буквальном смысле подтачивают основание города.

Я опять посветил на выемку, где извивались черви, и Чинта пристукнула кулаком по свае:

– С виду вроде крепкая, да? А внутри сплошь дупло.

На этих ее словах ограждение, на которое мы опирались, вдруг поехало вбок. От неожиданности мы оба выронили мобильные телефоны, и те плюхнулись в воду.

Услыхав треск, я крикнул:

– Назад, быстро!

В ту же секунду перила рухнули, вырвав кусок сваи и обнажив ее полое нутро. В ужасе мы смотрели на прорву корабельных червей, потоком хлынувших из дыры. Я схватил Чинту за руку:

– Бежим!

Однако черви уже усыпали весь настил, и буквально на втором шаге Чинта поскользнулась. Я пытался подхватить ее, но не удержал, и мы оба грохнулись на доски причала.

Кишмя кишевшие черви заползали на нас, и казалось, будто сама планета выпускает щупальца, чтобы, касаясь наших рук, ног, лиц, проверить, насколько мы реальны.

Мы молотили руками, пытаясь сбросить с себя мерзких тварей, и на помощь нам пришла волна, которая, накрыв причал, смыла их в воду. Чинта тихонько застонала.

– Как ты? – спросил я.

– Подвернула ногу… лодыжка сильно болит…

– Идти сможешь?

Чинта попыталась встать, но, вскрикнув, осела.

– Нет, никак…

Я обнял ее за плечи и, глянув на быстро прибывавшую воду, понял, что времени в обрез – скоро нас затопит.

– Сейчас, погоди минутку.

Я поднялся на ноги и посмотрел на берег, прикидывая, смогу ли донести Чинту до набережной, уже залитой водой. Часть причала завалилась набок, и я сообразил, что один-то я выберусь, а вот с Чинтой на руках – нет. Не дай бог, уроню ее в канал, в таком состоянии она не выплывет.

Вдали сияли городские огни, и все казалось обычным, если не считать потопа. Я даже расслышал оркестр, игравший где-то вдалеке. Но вокруг была непроглядная тьма, хоть глаз коли.

Я стоял по щиколотку в воде, смотрел на далекие подсвеченные шпили, и у меня не укладывалось в голове, что здесь, в центре мировой культуры, я один-одинешенек, совершенно беспомощен и завишу только от милости природы.

Чинта что-то шептала, и я, разобрав слово “мадонна”, догадался, что она молится.

Сам я так давно не молился, что уж не знал, к кому взывать. Я присел на корточки, закрыл глаза и вдруг узрел образ открытой ладони под сенью распустившей капюшон кобры.

– Смотри! – Чинта дернула меня за рукав. – Вон там, видишь?

Проследив за ее пальцем, я различил тусклый, будто свечной, огонек, отделившийся от заброшенных домов на набережной.

– Там кто-то есть! – всполошилась Чинта. – Наверное, бездомный. Позови, он поможет!

Я сложил ладони рупором и крикнул:

– Aiuto, per favore, aiuto![64]

Через секунды тишины с берега долетело:

– Dove sei? Che succede?[65]

Итальянский с акцентом и сам голос показались знакомыми.

– Билал наки? Билал, это ты? – заорал я на бангла.

– Ха! Да! – пришел удивленный ответ.

– Это я, Динанат Датта! Позавчера мы виделись! Я тут с приятельницей застрял на причале, она сильно поранилась! Вызови “скорую” или спасателей!

– Понял!

Чинта уже была по пояс в воде.

– Таратари, скорее, пожалуйста!

Через пару минут вновь раздался голос Билала:

– “Скорая” выехала! Мне подойти к вам?