Оружие юга (ЛП)

Муж Хэтти Том, Израиль и еще один цветной по имени Джзеф, собрались вместе. Они вели себя тише, чем белые, и вели свой негромкий разговор - будучи свободными, они тем не менее старались не выделяться на общем фоне. Но когда Израиль начал хвастаться, что он собирается учиться арифметике, Том приподнял бровь и сказал: "Если ты, Израиль, будешь тот человек, кто считать мою плату, я буду пересчитать это дважды, когда получать ее."

"Ты не сможешь подсчитать ее и один раз, ниггер," - заявил Израиль высокомерно.

"Масса Генри, я знаю, что он заплатит мне правильно," - сказал Том. "А вот ты…" Многозначительная пауза повисла в воздухе.

Немного спустя Генри Плезант посмотрел на свои карманные часы и сказал: "Пора на работу." Рабочие встали и направились к полям, минуя вышку, которая раньше была местом для надсмотрщика за работами. Джозеф протянул руку и прихватил с собой сладкий картофель, чтобы было что пожевать на случай - маловероятный, как казалось Коделлу - если он проголодается в течение дня.

"Прекрасно, Генри," - сказал Коделл, когда Хэтти убрала посуду. "Как всегда, вы затеяли хорошее дело."

Вместо удовольствия похвала привела Плезанта в грустный вид. Он вздохнул, посмотрел на дощатый стол, провел рукой по своим темным и волнистым волосам. Затем тихим голосом сказал: "Если бы только Салли видела эту ферму."

"Салли?" Коделл посмотрел на своего друга. За все время, что он был знаком с Плезантом, он никогда не слышал, чтобы тот упоминал имени женщины. Он попытался выяснить, в чем тут дело и выбрал, по его мнению, наиболее вероятную причину: "Разве она не хочет приехать на юг к вам, Генри?"

Плезант взглянул на него; боль в его глазах сразу сказала Коделлу, что он допустил ошибку. "Она бы поехала со мной куда угодно. Но-о, ах, черт!" Плезант покачал головой. "Даже сейчас, как это тяжело. Мы поженились, Салли и я, только в начале шестидесятых годов, и я готов поклясться, мы были самой счастливой парой в Потсвилле. К Рождеству у нас мог быть ребенок."

"Мог быть"? Коделл почуял неладное. Осторожно, он спросил: "Ты потерял ее в родах, Генри?"

"Это случилось еще раньше." В глазах Плезант заблестели слезы. "Она вдруг начала стонать - ей богу, такие ужасные стоны! Надеюсь никогда не услышать такое еще раз! - это произошло в октябре однажды утром на рассвете. Она вся горела в лихорадке. Врач жил всего в паре кварталов от нас. Я побежал в темноте к его дому, вытащил его буквально в ночной рубашке. Он сделал все, что мог, я знаю, но Салли… Салли умерла в тот же день."

"Она отправилась в лучший мир, я уверен." Слова Коделла прозвучали пустыми и банальными, но у него не было других. Врачи могли так мало, но он подумал вдруг, что люди из Ривингтона могли бы спасти ее.

Плезант сказал: "Она была лучшей христианкой, чем я могу когда-либо надеяться стать, поэтому я уверен в этом, конечно. Но понадобилось четыре больших сильных горняка, чтобы удержать меня от прыжка в могилу вслед за ее гробом. Без нее мир стал пустым и холодным, жить не хотелось… После событий у форта Самтер моя тетя Эмили спросила, думал ли я когда-нибудь о поступлении на военную службу. Я понимал ее…: она должно быть, думала, что это поможет мне забыться, впрочем, я и сам так подумал."

Коделл знал, что тот еще не закончил. "И что было дальше?"

"Если хочешь знать, Нейт, я надеялся, что меня убьют. Что может быть лучше, чтобы стать свободным от моей печали, боли и безнадежности? Я выжил, как ты видишь, но это был, по-видимому, дар от Бога в тот день у Рокки Маунт. Потом я хватался за любой повод, чтобы не возвращаться в Потсвилл, как нетрудно догадаться."

"Независимо от причин твоего пребывания здесь, в Северной Каролине, я рад, что ты это сделал. Жизнь продолжается. Это банально, но это правда. Пройдя через такую войну, как наша, в этом нетрудно убедиться. Для меня самого, как сегодня тот вечер в лагере после Геттисберга." У Коделла были свои невеселые воспоминания. Так много друзей погибло там нелепо, но он и другие его товарищи остались в живых, и потом надо было как-то продолжать жить.

Генри Плезант кивнул. "Я понимаю это, но я знаю также, что слова не облегчают жизнь. Прошло шесть лет, как Салли нет, но память о ней пронзает меня насквозь до сих пор. Я бы поговорил о ней с тобой раньше, но…" Он сжал зубы и выдохнул через них. "Боль по-прежнему не стихает. Ты уж прости меня."

"Тебе не за что извиняться." Как Плезант незадолго перед тем, Коделл обвел руками, показывая на поля и дом. "Она была бы горда тем, что у тебя здесь есть." Коделл поколебался, говорить ли ему то, что вдруг возникло у него в голове. И решился: "К тому же она, как и многие северянки, думаю, была бы горда тем, как ты организовал тут все со свободным трудом."