Оружие Танита (ЛП)

-  Я не знаю насчет уважения, - сказал он. – Не имею в виду эту хрень, док. Я имею в виду, я… я думаю, я просто пришёл увидеть.

- Увидеть Колма?

- Увидеть, правда ли это. Корбек умирает, говорят они. Но я не могу и подумать об этом. Не могу представить этого в своей голове, чтобы поверить.

- И теперь? – спросил Дорден, вручая планшет проходившей медсестре.

- Всё ещё не могу, - оскалился Варл. – Он не собирается умирать, не так ли?

- Ну, мы всё ещё надеемся и молимся…

- Нет, док. Я пришёл не за заверениями. Если он при смерти, я надеюсь, вы мне скажете. Я просто не чувствую этого. Стоя тут, я не чувствую. Не чувствуется, что это его время. Словно он не готов и не собирается к фесу уходить.

Настала очередь Дордена улыбнуться.

- Ты это тоже видишь, ха? Я этого никому не говорил, потому что не хотел внушать ложных надежд. Но я чувствую это так же хорошо.

- Ни разу не справедливо, верно? – сказал Варл. – Корбек получил кое-какие ранения. Он едва не пропустил шоу на Хагии, и я знаю, что эти раны только-только зажили. Теперь еще и это.

- Колм Корбек – храбрый человек и он рискует. Слишком сильно рискует, на мой взгляд. Во многом потому, что он, как и всякий хороший офицер, подаёт личный пример. Знаешь, что его изрешетили, когда он спасал жизнь Мьюрил?

- Слышал.

- Рискуй, Варл, и рано или поздно тебя ранят. В случае с Корбеком – и раньше, и позже.

Варл кивнул, выразил обычное приветствие и повернулся, чтобы уйти. Затем заколебался.

- Док?

- Да, сержант?

- Насчёт риска. Я, э… слушайте, если я вам кое-что скажу, это только между нами, верно?

- Я могу обеспечить обычную медицинскую конфиденциальность, гарантируя её до тех пор, пока она не вступит в противоречие с протоколами безопасности Гвардии. И… я твой друг.

- Ага, хорошо.

Варл вытащил Дордена из главного коридора в вестибюль одной из палат интенсивной терапии. Он понизил голос.

- Коли.

- Подстрелен.

- Он отличный солдат. Один из лучших.

- Согласен.

- Также хороший лидер.

- Без возражений.

- Наш штурм никогда бы не продвинулся так далеко без него. Он действительно… он был настоящим Корбеком, если вы знаете, о чём я.

- Знаю. Ваши люди добились великой победы. Прорвались так далеко к фабрике, чтобы поддержать отряды Домора и Халлера. Удачный прорыв для всех нас. Я слышал, Гаунт хочет представить к награждению целую группу. Не говори ему, что я тебе сказал.

- Это просто здорово… Коли рисковал. Сильно рисковал. Безумно рисковал. Словно ему было всё равно, выживет он или погибнет. Я думаю, он обезумел. Бежал под вражеский огонь. Это чудо, что в него не попали.

- Некоторые ведут бой таким образом, Варл. Верну тебя к нашей прошлой беседе о Корбеке.

- Я знаю, знаю. – Варл подыскивал слова. – Но это была не отвага. Это было… безумие. Вправду фесанулся. Настолько безумно, что я сказал ему что-то, сказал, что передам Гаунту, какой сумасшедший трюк он выкинул. И он упрашивал меня не делать этого. Молил не делать этого.

- Он сдержан…

- Док, Гол потерял жену и детей в Вервуне. Я думаю… я думаю, ему больше не важно. Не бережёт свою собственную жизнь. Я думаю, он ищет объединяющий выстрел.

- Действительно?

- Я в этом уверен. И если я прав, он не только собирается погибнуть сам, но и подвергает риску людей.

- Хорошо, что ты сказал мне об этом, Варл. Оставь это мне пока что. Я буду благоразумен. Дай мне знать, если вновь заметишь за ним подобное поведение.

Варл кивнул и пошёл к выходу.

Брезентовая занавеска за Дорденом отодвинулась и Кёрт вошла внутрь, срывая окровавленные хирургические перчатки и кидая их в бак с отходами.

- Я не знал, что ты была тут, - сказал Дорден.

- Представь, что меня не было.

- Это был конфиденциальный разговор, Ана.

- Я знаю. Так и будет. Я повязана теми же клятвами, что и ты.

- Хорошо.

- Одно лишь, - сказала она, переходя к раздаточной тележке и отбирая планшеты. – Что такое объединяющий выстрел?

Дорден со вздохом покачал головой. Он поскрёб серую щетину на подбородке.

- Гвардейский сленг. Это значит… это значит, что Коли не хочет жить без потерянных любимых. Его погибшей жены, детей. Он хочет быть с ними вновь. И он бросается в каждую подвернувшуюся схватку, не обращая внимания на собственную безопасность, делает всё, что может, до тех пор, пока, наконец, не обретёт воссоединение с близкими об обретении которого молится. Объединяющий выстрел - то, что убьёт его и воссоединит с семьёй.

- А, - сказала Кёрт. -  У меня было мерзкое чувство по поводу того, что это могло быть.

- Что ты сделал?

Озадаченный Каффран медленно поднялся на ноги. Наручники, сковывающие запястья, лязгнули и натянулись, когда подстроились к его хромающей походке. Он был раздет до чёрной рубахи и поношенных штанов. Шнурки ботинок и ремень у него отобрали.

- Что вы имеете в виду? – спросил он. Его голос был сух и тонок. Воздух в грязной камере был сырым, а освещение – плохим. Внимательно всмотревшись в лицо Каффрана можно заметить, что он всё ещё не отошел от шока обвинения.

- Имею в виду, что ты сделал? Расскажи мне.

- Я ничего не делал. Клянусь.

- Ты клянёшься?

- Я клянусь! Ничего! Зачем… зачем вы пришли сюда, спрашиваете это?