Ось

жизнь в городе надолго замрет. И понемногу между ними возродилось снова что-то вроде

прежней близости — той близости-в-горах-на-озере, что потом исчезла в Порту. Когда она

клала голову ему на плечо, Турк поднимал руку, чтобы погладить ее по волосам, и

останавливался, возвращаясь мысленно к той ситуации, в которой они оказались.

— Все хорошо, — сказала Лиза.

Ее волосы пахли чем-то свежим («золотым» — подумалось ему), когда он прикасался к ним, ему казалось, что под его пальцами шелковое платье.

— Турк, — сказала она, — прости…

— Не за что.

— За то, что я думала, что мне нужен какой-то особенный повод, чтобы приехать к тебе.

— Я тоже по тебе скучал.

— Просто… мне было очень не по себе.

— Понимаю.

— Пошли спать? — Она взяла его руку и поводила ею себе по щеке. — В смысле…

Ему не надо было объяснять, в каком смысле.

Эту ночь он провел с ней. Следующую тоже. Не потому, что у него не оставалось выбора, —

побережье в основном уже расчистили, — а потому, что иначе ему бы вряд ли когда-то

выдался такой шанс.

Но и оставаться у нее бесконечно он тоже не мог. Он протянул еще одно утро, занимаясь

завтраком, пока Лиза беспрестанно звонила. Удивительно, думал он, сколько же у нее друзей, приятелей, родни. По сравнению с ней он чувствовал себя просто отшельником. Сам он

звонил только клиентам, рейсы которых приходилось переносить или отменять — хотя

отмена рейсов сейчас ощутимо била по его карману, — да паре друзей и механиков с

аэродрома, у которых могли возникнуть вопросы, почему это он не пришел вчера с ними

выпить по стаканчику. Он вообще был не слишком общителен — даже собаку, и ту не

решался завести.

Лиза надиктовала длинное послание матери в Америку. Прямой связи через Арку не

существовало. Гипотетики предоставили людям единственную возможность сообщения

между этим миром и тем — это проход судов из Бенгальского залива в Индийский океан и

обратно. Тем не менее существовал целый коммерческий телекоммуникационный флот, снующий туда-сюда и передающий сообщения. Можно было посмотреть видеоновости из

дома давностью всего в несколько часов, или, наоборот, послать письмо или голосовое

сообщение на Землю. Лизино сообщение — насколько Турк успел его расслышать —

состояло из осторожных уверений, что пепел не опасен, — скорее всего худшее уже

позади, — хотя происхождение пепла остается загадкой, и никто пока не может его

объяснить. Вот дипломатка, подумал Турк.

У Турка была семья в Остине, в Техасе, но он давно не поддерживал с ней никаких

отношений. Там от него этого и не ждали.

На полке у Лизы стояла подшивка трехтомных «Архивов Марса» — так называемой

«Марсианской энциклопедии» — собрание исторических и научных знаний, которые принес

на Землю тридцать лет назад Ван Нго Вен. Выцветшие голубые корешки истрепались по

краям. Он открыл и пролистал первый том. Когда Лиза наконец положила телефон, он

спросил:

— А ты всему этому сама веришь?

— Это не религия, чтобы в нее верить.

Тогда, в лихие годы Спина, наиболее развитые в технологическом отношении страны Земли

объединили свои ресурсы, чтобы обустроить по земному образцу и колонизировать Марс.

Самый главный ресурс землянам был уже предоставлен гипотетиками — время. Год на

Земле, окруженной оболочкой Спина, равнялся тысячам лет в масштабе Вселенной.

Биологическая трансформация Марса (или, как говорили ученые умы, его «экопоэзис») была

не такой уж сложной задачей, если учесть, какая фора времени была дарована Земле. И все

же колонизация представляла собой во всех отношениях рискованное начинание.

Отделенные от Земли тысячелетиями, марсианские колонисты создали собственные

технологии, приспособленные к дефициту воды и азота. Они достигли вершин в

биоинженерии, но с неизменным предубеждением относились к сложной технике. Посылка

пилотируемой экспедиции на Землю была последним, отчаянным предприятием марсиан

перед тем, как гипотетики приступили к окружению Марса также собственной Спин-

оболочкой.

Так называемый посол Марса Ван Нго Вен (перелистывая приложения, Турк нашел его

фотографию: маленький, морщинистый, темнокожий человечек) появился на Земле в

последние годы Спина. Его чествовали правительства всех стран, пока не стало ясно, что он

не способен как волшебник разрешить все земные проблемы. Однако Ван отстоял и помог

воплотить в жизнь программу запуска за пределы Солнечной системы квазибиологических

зондов, разработанных на Марсе. Ожидалось, что эти самовоспроизводящиеся машины

смогут передать на Землю что-то существенное, возможно, способное пролить свет на

природу гипотетиков. В каком-то смысле ожидания оправдались: запущенные зонды

оказались интегрированными в уже существующую сеть подобных машин, обитающих в

отдаленных уголках галактики, о которой никто раньше не подозревал, и которая (как

полагали многие) представляла собой физическое «тело» гипотетиков. У Турка не было

четкого мнения по этому поводу.

Лизино официальное американское издание Архивов было составлено и заверено

экспертным советом ученых и чиновников. Все знали, что оно неполное. Незадолго до

смерти Ван приложил усилия к тому, чтобы распространить по рукам неотредактированные