Осада

— Чего тут думать, зря, что ли, гвардейцев нагнали. Как они появились, ни одной ночи спокойной не было. Сегодня только тихо, говорят, из-за вас. Взводный сказал, что радио было про какого-то важного корреспондента. Это вы?

Теплов смущенно подтвердил.

— Но при чем здесь грузины?

Солдат ответил с коротким смешком:

— Тоже ведь эфир слушают. Вот вы уедете, тогда начнется, это уж точно.

Он задавил сапогом окурок и сказал, глядя себе под ноги:

— Всех бы этих грузинов-осетинов…

Из темноты к мешкам заграждения вышел Сергуненко. Поверх офицерского бушлата теперь на нем был бронежилет, а в руках — милицейская портативная рация. Он с кем-то на ходу разговаривал. Теплов поначалу решил, что капитан говорит в микрофон, но тут из-за спины Сергуненки показались две женщины, зябко ежась в лайковых демисезонных пальто с меховыми воротниками, они робко поглядывали на дорогу.

Внезапно пулеметчик, наблюдавший за дорогой через свою амбразуру, сказал громко:

— Едет!

Женщины заволновались и стали напряженно вглядываться в темноту. Теплов поддался общему возбуждению и тоже не без тревоги принялся выискивать в ночи признаки движения. Вдруг синяя точка мигнула вдали, точно светляк в лесу, потом снова, и замигала часто и ясно. Милицейский маяк, догадался Теплов. Сергуненко щелкнул тумблером рации. Ночная пустота заполнилась множеством звуков радиоэфира. Сквозь шорохи и потрескивания донесся мужской голос:

— Кэпэ «Горка», кэпэ «Горка», вызываю кэпэ «Горка»!

Сергуненко поднес выносной микрофон ко рту:

— Я кэпэ «Горка», слышу вас. Все в порядке, можете подъезжать.

— К вам не поеду, — ответил голос из рации, сейчас в его речи проступил грузинский акцент, — буду ждать здесь.

— Что за новости? — ошарашенно спросил Сергуненко.

— В прошлый раз вы обстреляли парламентеров, — ответила рация.

— Вранье! Никто не стрелял! — закричал в микрофон Сергуненко. — Я не пойду к вам, со мной гражданские!

Рация молчала, только треск и шипение вылетали из динамика. Наконец снова заговорила:

— Давайте встретимся посередине. Или посередине, или уезжаю.

Сергуненко сказал:

— Хорошо! Я вижу тополь у дороги, слева от вас. Встречаемся там, конец связи.

Он прицепил микрофон к ремешку, повесил рацию через левое плечо и сказал пулеметчику задумчиво:

— Может, пакость какую готовят? С чего он вдруг отказался?

Капитан поднял автомат стволом вперед, оставляя ремень на правом плече. Затем подошел к бронетранспортеру и, подхватив с земли кусок щебня, постучал им по броне. Люк механика-водителя приподнялся.

— Капустин, ты? — спросил Сергуненко. — Хорош спать. Заводи родного и свети во все глаза.

БТР взревел, тут же включились фары и прожектор бронемашины. Сергуненко тем временем инструктировал женщин:

— Ждите здесь. Если все пойдет нормально, я передам на пост и вас проводят ко мне. — И добавил мягко: — Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Теплов отчеканил громко и совершенно по-солдатски:

— Товарищ капитан, разрешите с вами?

Он был уверен в отказе, но Сергуненко неожиданно разрешил:

— Давай, — сказал он, — вдвоем веселее.

Они подошли к выходу за вал. Сергуненко спросил пулеметчика:

— Готов?

— Как пионер!

Сергуненко снял автомат с предохранителя и передернул затвор.

— Ну, тогда с Богом!

Они шагали по светлой полосе асфальта, и длинные черные тени, выбегая из-под их ног, проверяли дорогу впереди. Сергуненко заметил как бы между прочим:

— А вы, журналисты, смелые.

У Теплова подкатила под горло щекотная волна.

— Профессия такая!

Сергуненко словно бы этого и ждал:

— Вот-вот, все журналисты говорят это. Весной здесь уличные бои шли, телевизионщики приехали, снимали. Была там одна с телекамерой, Машкой звали. Не баба — огнемет. Я с ней замучился. Однажды захотела грузинскую баррикаду поближе снять, дым ей, видишь ли, мешал. А бой такой шел, хоть в землю зарывайся. Говорю ей — выкинь эту глупость из головы. Присел за укрытие рожки перевернуть, а эта стерва уже рванула. Я хотел за ней, да тут как начали долбать, носа не высунуть. Смотрю в щель между плит — грузины с баррикады спрыгнули, понимают, что мы стрелять не будем, и только ее ноги в воздухе мелькнули. Как мячик, закинули к себе.

Сергуненко умолк. За время, пока они шагали по этой ночной дороге, капитан ни разу не повернулся к Теплову — не мигая смотрел вперед, и палец его то и дело поглаживал защитную скобу спускового крючка.

— А дальше? — нетерпеливо напомнил Теплов.

— Ах, это… Отбили девушку. В село ее увезли. А мы с Ильиным, это лейтенант из спецназа, ты его видел, на двух бэтэрах врываемся, и как раз вовремя. Ну, в общем, вытащили.

Теплов спросил подрагивающим голосом:

— С ней могли что-нибудь сделать?

Сергуненко усмехнулся и ничего не ответил. После долгой паузы он повторил:

— Так что вы, журналисты, народ смелый.

Теплов сказал:

— Здесь-то боя нет. И с такой защитой можно не бояться.