Осада (СИ)

– И много мертвяков пришлось уже завалить? – поинтересовался Валентин, нотку ехидства расслышала только женщина, ответив, мол, придет еще время. Остальные, готовые похвастаться успехами, разом закрыли рты, когда она заговорила, чувствовалось, здесь она начальствует, и будь здоров как. Тихоновецкий пригляделся повнимательней к дородной женщине средних лет, уверенно сжимавшую старую винтовку Токарева.

– А как же армия? – тут же спросил он, вспоминая полковника, ругавшего местную дисциплину и гордящегося своими орлами, пришедшими навести здесь порядок. – Она вроде в Филине была.

– Была. Да вся вышла, – ответил владелец речного велосипеда.

– А куда вышла – теперь уж никто не знает, – добавила женщина, по тому как она взглянула на него, Тихоновецкий понял, то была жена.  – Да вы что, не слышали? По-моему уже все в городе знают, Ярославль охраняем только мы.

– Ну еще батальон внутренних войск, – добавил муж неохотно.

– Это мэра. Они на Андропова и Советской площади как раз засели. И на прилегающих улицах, весь квартал простреливают, – военный термин прозвучал из уст женщины на удивление весомо.

– Так что там единственно, где свободные места есть, – усмехнулся муж. – БТРами все перегородили, ни конному, ни пешему не прорваться.

Компания дружно засмеялась, довольная шуткой, Тихоновецкий, с упавшим сердцем, пошел прочь; на душе сделалось пакостно, словно он услышал какую-то редкую гадость. Вернувшись домой, первым делом сообщил, что Ярославль брошен на произвол судьбы, и где по ночам стреляют – так это добровольцы. Сколько их, трудно сказать, вряд ли больше двух тысяч, так что из города, пока есть машина надо выматываться.

– Куда, сынок, предлагаешь? – тихо спросила мама, после долгой паузы, она сидела на диване, пришибленная этой новостью, пыталась пережить, перечувствовать ее, но никак не получалось.

– В Москву, куда же?

– К твоему приятелю, Оперману?

Он не задумывался. Нет, к Оперману вряд ли, возможно, он в своей квартирке не один, хотя последние годы Леонид вел довольно монашеский образ жизни, но вторгаться без предупреждения…. Валентин вспомнил Волкова и позвонил уже ему.

– Доехали без проблем, дорога свободна. Насчет устроить, есть у меня соседнее местечко в общежитии, ну на большее не рассчитывай, тут плотность населения как в Гонконге, приходится выкручиваться. А что у вас? – Валентин рассказал в двух словах. – Самое время валить. Понимаешь, старик, тут только одна сложность есть. Через пятое кольцо прорваться. Если проник в мск, все, проблем нет, но надо прорваться. Тебе с родителями тяжеловато будет.

– Ну не брошу же я их.

– Да, конечно, но поспособствовать в пересечении МКАД не смогу. Я  в город и сам пробрался залпом, вместе с группой беженцев, мой пропуск аннулировали. Так что на птичьих правах, как все.

– Хочешь сказать, чтобы я тоже прорывался. И как?

– Не знаю. Прорыва случаются, когда у блокпоста много беженцев скапливается, тогда начинается перестрелка и… в нашем случае все прошло удачно, – быстро свернув фразу, закончил Волков. – Надеюсь, в твоем тоже. А вообще, из города сильно валят?

– Да нет, пока не прижало, не очень. Ну ты же знаешь наших людей.

– Удивляюсь, что спрашиваю, слушай, а у тебя родственники в мск есть? Нужны только родственники, знакомые уже не помогают, никаких гостевых виз тут не предусмотрено. Сам понимаешь, это такая большая мышеловка, где все хотят выжить, – от прямолинейного сравнения Валентина передернуло. Он поблагодарил однокашника и дал отбой.

– Ну как? – спросил отец.

– Пока рано.

– А я что говорила.

– Чтобы прорваться в Москву, нужна толпа беженцев и куча оружия. И стечение обстоятельств, – и все трое замолчали разом, не зная, о чем еще поговорить. Валентин сослался на усталость и пошел к себе в комнату, по прошествии недолгого времени его позвали ужинать.

Где-то на юге началась и быстро закончилась стрельба, вечерело, на нее уж не никто и внимания не обратил, тем более, далеко, где-то на юге. У Валентина мелькнула мысль, не навестить ли ему Яну, мелькнула, но тут же пропала. Наверное, не стоит постоянно ворошить прошлое. Хотя… может, ей понадобится помощь, ведь у нее нет машины. Если она примет от него помощь, хоть какую-то. В центре города бухнула пушка. Валентин заерзал на стуле, но решил пойти  к ней на следующий день.

За Которосль его не пустили. Микрорайон, где жила Яна, достался мертвым. Когда? – спросил он, да вот уж неделю как. Сжимаемся постепенно, ответил доброволец, здесь хоть присутствовали еще и внутренние войска, немного, примерно пятьдесят на пятьдесят с вольнонаемными, сторожили НПЗ и Московский проспект, ту часть, что уходила в сторону столицы, вырываясь за пределы города. Поселок, где была конечная остановка автобуса, находился в небольшом удалении от позиций, ну совсем чуть-чуть, пара сотен метров, почему же так…