Осень ацтека

— Нет-нет. Сначала ты пошлёшь к городу пуремпеча с покуитин и гранатами. Пусть они приблизятся к нему, но не атакуют, надёжно укроются на окраине, с дальней от нас стороны города. Потом я отдам приказ, и с этой стороны Тоналы в наступление, производя как можно больше дикого шума, пойдут йаки. Испанцы, которые решат, что это всего лишь грабительский набег вооружённых дубинами полуголых дикарей, который можно легко отбить, устремятся навстречу, чтобы дать им отпор. Как только солдаты со всего города ринутся сюда, наши йаки должны будут в притворном испуге обратиться в бегство.

Тем временем все наши воины, вооружённые гром-палками, с этой же стороны города рассредоточатся и затаятся. Как только йаки пробегут мимо них, а преследующие их испанцы приблизятся, наши воины поднимутся, прицелятся и выстрелят. Часть испанцев погибнет, уцелевшие растеряются, а наши йаки, не давая им опомниться, развернутся и обрушатся на них, разя всех без разбора. В то же самое время находящиеся с другой стороны города женщины пуремпеча, услышав выстрелы, ворвутся внутрь и, усугубляя сумятицу, начнут швырять гранаты в испанские жилища. Ну а мы с тобой во главе отборного отряда ацтеков последуем за йаки и завершим разгром. Как тебе план, воитель Ночецтли?

— План искусный, владыка. Весьма хитроумный. И приятный для исполнения.

— А теперь скажи, сможешь ли ты с помощью своих командиров довести эти наставления абсолютно до всех бойцов. Чтобы все, даже йаки, поняли, что от них требуется.

— Полагаю, да, Тенамаксцин. Но чтобы растолковать весь твой план при помощи жестов и рисунков на земле, потребуется некоторое время.

— Спешить некуда. Город беспечен и уверен в своей безопасности. Времени, чтобы передать все наказы и наставления всем отрядам и племенам, хватит — на штурм мы пойдём не раньше чем послезавтра. Да, Ночецтли, вот тебе ещё два дополнительных указания. Резня при захвате, разумеется, неизбежна, однако пусть наши воины по возможности убивают только белых мужчин. Белых женщин и всех рабов, мужчин и женщин, независимо от цвета кожи, желательно оставлять в живых.

Ночецтли слегка удивился.

— Владыка, неужели на сей раз ты хочешь оставить живых свидетелей?

— Белые женщины останутся в живых только на то время, пока наши воины вволю ими не натешатся. Это обычная награда для победителей. Скорее всего, эти женщины не выдержат подобного испытания, но если какая-нибудь из пленных выживет, ей следует из милосердия подарить быструю смерть. Что касается рабов, то им будет предложено присоединиться к нам. Кто захочет — добро пожаловать, остальные, если им угодно, могут унаследовать руины Тоналы.

— Но, Тенамаксцин, как только мы уйдём, они разбегутся по всей Новой Испании. Среди них наверняка есть и такие, кто предан своим испанским хозяевам, и они поднимут тревогу.

— И пусть. Пусть себе кричат: никто из них всё равно не сможет сообщить врагу ни о нашей численности, ни о вооружении. Тех рыбаков куанауата мне пришлось убить, потому что они — по недосмотру наших собственных разведчиков — хоть и мельком, но увидели нашу армию полностью. Здесь, в Тонале, никто не увидит больше, чем захотим мы сами.

— Это верно, владыка. Будут ещё какие-нибудь распоряжения?

— Да, вот что ещё. Скажи женщинам пуремпеча, чтобы они не расходовали гранаты на каменные здания, церковь и дворец. Гранатами их всё равно не разрушить, и, кроме того, у меня есть причина, чтобы захватить эти здания самому. Это всё. Ступай и начинай подготовку.

* * *

Штурм Тоналы начался, как и было задумано, за исключением одного небольшого сбоя, который, по правде сказать, мне следовало бы предусмотреть. С небольшого холма, откуда перед нами отрывался весь город, четверо всадников — я, Ночецтли, Уно и Дос — наблюдали за тем, как с первыми лучами солнца в заселённое рабами предместье, пронзительно выкрикивая нечеловеческие боевые кличи и свирепо размахивая своими палицами и боевыми трезубцами, ворвались воины йаки. В соответствии с моим приказом, они произвели больше шума, чем разрушений, убив только (как я узнал потом) нескольких рабов, бросившихся спросонья наперерез атакующим в отважной, но безрассудной попытке защитить свои семьи.