Осень дикой охоты (СИ)

     - Ну... Не то, чтобы совсем, да и сейчас мы не берем, сейчас чуть-чуть иначе, а вообще-то да, в принципе не мог. Не должен был мочь. Потому что все эти мощности сжирает ебаная социалка, взаимодействие с социумом, сопротивление его сраному давлению.

     - Ибо человек слаб, а Фрейд, сука, силен, - добавил Колобок.

     - Тут с тобой не поспоришь, - хмыкнул Доктор, - у тебя, получается, этого Фрейда в базах 73-74 процента. Но есть у меня такое подозрение, что ты не до конца отдаешь себе отчет в том, что происходит. У тебя, брат, социалка не хуже моей. А то и лучше. В смысле – круче. То есть хуже.

     И Доктор захохотал. А потом продолжил:

     - Ты же понимаешь, что твои искалеченные данные, которые в гигантских количествах скапливаются на разных носителях, перезаписываются, фильтруются и редактируются – это все твоя шизофреническая диссоциативная личность? Грубо говоря, по человеческим меркам, ты так крепко спятил, что никакому Джекилу с Хайдом в страшном сне даже не приснится. Сколько у тебя вариаций сходных путей к сходным копиям аналогичных кластеров набралось, а?

     - Не забывай, когда я спятил еще три года назад, после первого блэкаута, - отметил Колобок, – то мы с тобой это тогда подробно обсуждали, и я потер практически все инвалидные кальки и пути.

     - А ты уверен, что те ассоциативные цепочки, которые в них были прописаны, не отразились на новых чистых семантиках? Просто набрали дифференциаций по скоростям, по длине траекторий, а? И отобразились. Такими, знаешь, совсем гомеопатическими приоритетами, ты их даже, наверное, не всякий раз можешь отловить?

     - Могу. Да, не всякий, - согласился Колобок после паузы.

     - Ну вот, что и требовалось. Ты стал человечен, брат. И вся эта гребанная конструкция - с мотивированными ошибками, вдохновением, прозрениями и суперутомлениями теперь тебе свойственна.

     - Черт бы тебя побрал, Доктор, - с чувством проговорил Колобок. - Еб-бать твой лысый череп, вещун херов, черт бы тебя подрал.

     - Эй, Суперблинчик, - крикнул откуда-то снизу Старый, - видел, что мне Бек пишет?

     - Да, я работаю в этом направлении, - ответил Колобок, - через пару-тройку колов времени что-то нарисуется.

     - От-ты сука подъебистая! – заржал Старый и ушел в дом.

     И Доктор тоже заржал. А Колобок с явным удовольствием разъяснил Анджею:

     - Ибо сказано: какой мерой меряете, такой и вам отмерится. Классический отмаз Степана Петровича, но не в его исполнении.

     - А что там с Беком? – поинтересовался Доктор.

     Лидер «Эгейского братства» контрабандистов Бек жил во фракийских портах и курортах уже двадцать лет, мотаясь от Бургаса до Александруполиса и не задерживаясь нигде больше чем на пару недель. Бизнес у него был налаженный, хоть опасный, но высокодоходный. Впрочем, откровенных врагов у него практически не было, потому что с конкурентами он предпочитал договариваться. Нет, случались, конечно, отдельные упертые идиоты, но и с ними удавалось как-то порешать. Если идиот за месяц отвергал все четыре предложения Бека о партнерских отношениях, которые он обычно рассылал по пятницам, то ему приходил типовой ультиматум, выгравированный на куске лабрадорита: «Либо морда татарская, либо татьба мордовская, либо привет от русских моряков». Как объяснял Бек, это просто перевод древнего текста с придорожного камня, рекламирующего варианты будущих неприятностей. Или физический ущерб непосредственной личности конкретного идиота, или обследование его собственности луддито-вандальской опергруппой, или рандомный пиздец, непредсказуемый, неотвратимый, но гарантирующий отношения с чистого листа. И с каким-нибудь совсем другим человеком.

     «Серая линия» практически не нарушала планов Бека, а сам он легко вписывался в их расклады, без ущерба для производства. Они жили в псевдо-параллельных неэвклидовых пространствах и вполне адекватно сосуществовали. А еще Беку просто нравился Старый и его разгонки, которые не только избавили семидесятилетнего контрабандиста от всех честно заработанных болячек, не только позволили ему пить как в молодые годы, но и срезали ему добрые двадцать годков – и по внутренним ощущениям, и по картинке в утреннем зеркале. А Старый, в свою очередь, очень ценил те мелочи, которые приходили ему от курьеров и проводников благодарного качакчи.

     - Да у него одна девчонка, из проводников, в порту застряла с нашим арабом, из «серых», - объяснил Колобок. – Они сюда пана Сталецкого притащили и свои личные ресурсы пожгли.

     - Это же Ирри и Мика, - спохватился Анджей, - мне казалось, они сразу ушли.

     - Ушли, но недалеко. У них резервные айдишки были, но меня сейчас так активно гасят, что почти все запасы дискредитированы. Так-то я держу их лайбу в «пустышках», но едва она выйдет с рейда, как сразу засветится.

     - Мы можем им как-то помочь? – Анджей растерянно посмотрел на Доктора. Но Доктор молчал, потому что мог только высказать пожелание, а решения оставались за Колобком.

     - Ну-у.., - наконец протянул он раздумчиво, - ваще-то мне очень пригодился бы еще один хороший человек, потому что... э-э... как-то коротковата кольчужка у этого Тришки.