Осень и Ветер

— Рада быть в чем-то твоей первой, — мягко отвечает она. — Ты до сих пор ее любишь, Ветер.

Она не спрашивает, она это знает. Странно, ведь до этого момента я был почти уверен, что смог переварить свои чувства, и то немногое, что осталось — не любовь, далеко не любовь, а лишь пагубное влечение, которое остается всегда, если отношения оборвались на самом пике. Одно дело расставаться с человеком, которого не хочется обнимать или до беспамятства мучить в постели, и совсем другое — внезапно стать болваном, который понятия не имел, с кем живет плечом к плечу. Это все равно, что оборванная на середине песня или не до конца отснятое кино.

— Да, наверное, люблю, — отвечаю я, разглядывая стекающие по стеклу капли.

— Может быть… — пытается Осень, но я останавливаю ее.

— Не надо, Осень. Есть вещи, которые не стоит склеивать, и люди, которых не хочется возвращать. — Кофе растекается по языку, и чувствую себя… идеально. Правда, совершенно комфортно. — Спасибо, что пригласила меня на свидание, детка.

— Ты ведь не знал, как отделаться, — чуть-чуть, самую малость журит она. Странно, мне казалось, я был очень убедительным в своем согласии.

— Я сто лет не ходил на свидания, Осень.

Мне хочется спросить ее о том мужчине, с которым она была в пятницу. Узнать, что он за человек, почему ради него она все-таки высунула нос из своей ракушки. Не верю, что это заурядный мужик без мозгов. Но какое я имею право лезть в ее жизнь? Даже если чувствую неприятное раздражение, стоит подумать о том, когда и как она будет проводить с ним время в следующий раз. Даже если я чувствую Осень лучше него, даже если у нас сотни общих тем и интересов, даже если я видел ее обнаженные ноги, а он нет, парень все равно чертов везунчик. Потому что он знает ее реальную. Интересно, он целовал ее на прощанье? Если целовал — о чем она думала?

Я трясу головой, сбрасывая наваждение и ненужные мысли. Мне нельзя. Нам нельзя. Потому что как только желание реальной встречи станет слишком сильным, мы оба знаем — это станет концом.

— И знай, Осень — до тебя меня ни одна женщина не приглашала первой.

— Даже не знаю, радоваться мне или стыдиться.

— Думаю, взять с меня обещание, что в следующий раз наше свидание организовываю я.

Она издает странный, но очень милый звук удивления.

И в наш разговор вторгается посторонний шум параллельного вызова.

— Прости, Осень, мне звонят из больницы.

Работа, которую я очень люблю, сейчас просто пипец, так не вовремя.

Я рассчитываюсь за заказ, выхожу на улицу и осматриваюсь в поисках такси. Пару минут — и я уже в машине, набираю Осень.

— Прости, детка, но кино откладывается — у меня срочная операция.

А ведь я правда расстроен.

— Я не желаю тебе удачи, я помню, что нельзя, — говорит она.

— Ты не безнадежна, — подшучиваю я. — Напишу, когда освобожусь. И, Осень… Мне было очень хорошо сегодня с тобой.

— И мне с тобой, Ветер.

Нажать на иконку отбоя тяжело, как никогда.

[1] В этом эпизоде играет Alizbar — Last fallen leaf.

Глава шестнадцатая: Осень

— Вот, что у меня есть!

Маришка влетает в клуб впереди меня и сразу же бросается к Тане: официантке, которая как раз занята оформлением салфеток в виде бутонов цветов. Сегодня в клубе тематический вечер, и мне хочется, чтобы все прошло идеально. Обычно после таких мероприятий в соцсетях появляется целая куча положительных отзывов, а это всегда только на руку.

Среда. Я только что забрала Маришку с занятий танцами и на пути в клуб мы немного ограбили один магазин игрушек. Ничего не могу с собой поделать: я люблю ее баловать, и почти уверена, что буду баловать даже когда у моей Мышки уже появятся свои дети.

Таня, с моего молчаливого согласия, откладывает свое занятие и помогает Маришке забраться на стул. Дочка выкладывает одну за другой коробки, в которых очередная порция мини-мебели для ее кукольного домика. Точнее, домика, в котором живет семья игрушечных хомячков. Кажется, нам осталось оформить всего пару комнат, чтобы дом стал идеальным.

Я присаживаюсь за стойку, и бармен дает мне морковно-яблочный фреш. Такой же делает и для Маришки, но у дочери напиток с секретом: в нем есть кусочек тыквы. Сам по себе сок тыквы ребенка не заставить выпить, даже для меня он противный. Но в букете с морковкой и яблоком эту тыкву не найдет даже искушенный гурман.

Воскресенье с Ветром было идеальным, как бы ни странно это звучало.

И очень откровенным. В понедельник он написал, что я его луковица. Я, смеясь, спросила, что это за странный комплимент, а он в ответ написал: «Потому что многослойная». И чуть позже, вдогонку: «Увы, это не я такой умный, это цитата из Шрека». В общем, в понедельник я весь день пугала людей своими внезапными приступами смеха. Во вторник он был весь день занят на работе, а я занималась организацией и подготовкой сегодняшнего тематического вечера.

— Это для Буни, — говорит Маришка, вынимая из коробки крохотный, но очень детально сделанный комод. — Она будет рада.