Осень матриарха(СИ)

Но уж если он присутствует - заверить смертный приговор с него потребуется. И, возможно, ужесточить. Или смягчить. Потому что Совет обязан действовать по правилу, а магистерское дело - создавать прецедент. Всё могут короли - иначе с какой стати их вообще держат?

Документ поднесли мне для ознакомления, а потом не торопясь передавали по кругу. "Est dignus morte" - и подпись. "Est dignus morte" - и закорючка. Восемь раз подряд. И - о Терги, обвиняемый ведь тоже расписался. С пометкой - "Hoc est in votis" - "Это и моё желание".

Иными словами, я, почти не глядя, нанесла свой витиеватый росчерк, как бы итожа остальные. Но имея в виду иной оттенок смысла.

Не повинен смерти, как цесаревич Алексей, а достоин. Латынь позволяла такую интерпретацию.

Оддисена не держит наёмных палачей. Им бы не нашлось дела. Процедура сложения кольца и оборачивания клинка - в идеале самоубийство чужими руками. На совете мы обсуждали даже не что, а кому и как исполнять заведомо понятное всем решение.

Обычно ставят двоих, которые выматывают осуждённого по очереди. Им вручают клинок, который слышал клятву, ему - любой другой, как правило, не худший первого. Искусство, требуемое для того, чтобы разыграть спектакль, необходимо незаурядное, ему учат с первых дней в Братстве. Почти как харакири в самурайских семьях. Обречённый не имеет права держаться истуканом и подставлять горло; не должен тяжело ранить исполнителя; также первому нет смысла выматывать второго или вторых - чистой смерти может не получиться. Те, кто забирает его земную жизнь, стараются дать ему выложиться и покрасоваться напоследок.

Разумеется, кому брать Тергату - об этом рассуждали не при Дженгиле, того сразу увели. Сразу вызвался Тейнрелл как наиболее мощный из нас. И, пожалуй, наиболее равнодушный. Что они с Дженом и Кергом некая смутная родня, ходили слухи, но в Динане такому никто не удивляется.

Что до второй кандидатуры - настала пауза. И тогда я вмешалась:

- Мы делаем не то. Тергата - моя карха-гран.

- Это клятвенный клинок домана Дженгиля, - возразил Кергелен. - Лишь оттого мы и взяли её от вас. Возможно, он не имел права её передаривать, но на то, что не запрещёно, иногда приходится закрывать глаза.

- Отдали законно, отняли тайком, - я кивнула. - Тогда я вновь заявляю права на саблю. А по правилам это или не совсем - неважно. Здесь и сейчас нарушена добрая их половина.

И когда на меня стали этак нехорошо коситься, прибавила:

- Я всё-таки магистр по вашему слову. И мне надо точно знать, что мой супруг умер, иначе всю жизнь будут ненарочные мысли грызть. Не смущайся, друг Тэйн: с твоей-то силой мне будет одно дело - рядом постоять.

И что вам в этом? В былые времена уход высокого играли прямо здесь, на чёрно-белом шахматном полу. Оттого природное стекло, отполированное мастерами, сделалось чуть матовым. Но поскольку никто из сидящих даже не привстал с места - о Тергах я даже не говорю, - мы двое вышли.

То, что случилось дальше с нами тремя, преломилось в сознании рассказчиков; возможно, были и равноправно существующие варианты бытия. Возможно, бились о заклад я и Тэйн, и погиб тоже Тэйн. Джен умер от не такой уж и тяжёлой раны, истекая кровью. Джену отрубил голову Каорен, после чего ушёл сам. Мы с моим возлюбленным умерли вместе на манер Ромео и Джульетты...

Тогда моего мужа недалеко увели от порога залы: в один из тупиков, отходящих от колоннады. Увидев, как мы подошли, его охрана удалилась, Тэйн вручил ему свою длинную карху, я было собиралась отдать Тергату...

- Нет, - сказала я. - Чуть погодя.

Потому что тот острый стальной блеск, который я заметила, ударил мне в сердце.

- Ахилл и Пентесилея, - сказала я. - Женщина - воин, мужчина - для утехи воина.

И коснулась кархой-гран другого клинка, вызывая на бой.

И снова говорю вам: нет. С нашим мастерством мы попросту не могли причинить друг другу ничего более глубокой царапины. Но я забрала у Джена немалую часть силы и остановилась, повернув саблю рукоятью к Тэйну, чтобы взял уже он. А сам Джен продолжал атаковать Тергату как ни в чём не бывало. Только вот его нынешний соперник был не чета мне: и мощи небывалой, и не ранен нисколько. К тому же вовсе не хотел, чтобы его подменяли. И Джен знал, что уж теперь я и мёртвый побратим удовлетворены полностью. Поэтому когда ему сделалось тяжко дышать, он приоткрылся с левой стороны и еле заметно кивнул. Тергата кольнула под ребро самым остриём, и тотчас же мой смертник упал навзничь, освобождая саблю.

Тэйн вынул из-за пазухи большой платок и хорошенько вытер лезвие. Бросил пегую тряпицу рядом с телом. Негромко произнёс: