Осень отчаяния

А в четверг после тренировки Паша вдруг застал на кухне заплаканную Ингу: у неё были покрасневшие печальные глаза. Непривычная картина – он думал, что Инга сделана из стали. Когда Паша вошёл, она спрятала взгляд и быстро утёрла щёки. Девчонки слушали какие-то заунывные песни о любовных страданиях, Паша хмыкнул:

– Кого хороним? Яна такую дичь не слушает, значит, это твой репертуар, Ингаляция. Я был уверен, что ты слушаешь минимум хард-металл, а не эти сопли. Сиреневая, ты моё сплошное разочарование, надо тобой заняться и привить тебе вкус к нормальной музыке.

Инга непривычно промолчала, хотя за подобные фразы обычно вскидывалась, а уж словесно точно должна была уколоть. Паша опять проводил ревизию еды, нашёл свежесваренный рис на плите, а из холодильника достал котлеты, которые передала мама Яны. На столе в миске овощной салат просто зазывал наброситься на него. Ничто не радовало Пашу больше, чем вкусная еда, и он поспешил в ванную вымыть руки.

Яна с Ингой, видимо, поужинали и уже пили чай, обе грустные и молчаливые, а голодные Паша с Тимохой сидели напротив девчонок и уплетали ужин. Инга не плакала, но была какая-то потерянная, не поднимала глаз. Паша её не узнавал. Он так привык к её острому языку, что даже не знал, как себя вести с ней, такой притихшей. Яна вдруг спросила:

– Инга у нас сегодня останется, ладно?

– Нам пора сдавать в аренду нашу кухню, озолотимся, – рассмеялся Паша. – Тут постоянно кто-то вписывается. Уже третья девушка за месяц ночует, не считая Тимохи, хотя он тоже сойдет за девочку. Какое рыбное место!

Тим хмыкнул и отвесил Паше подзатыльник, но Паша рассмеялся ещё больше.

– Я не против, – выдал Тим. – Инга, оставайся, конечно.

Инга что-то неопределённо буркнула, наверное, это было «спасибо», кивнула и ушла в ванную, а потом она и Яна вообще скрылись в комнате. А Паша с Тимом пили чай и кофе. Паша притащил ноут и занялся монтажом, рассказывая Тиму какие из последних роликов залетели, а какие не очень. Спустя какое-то время, Паша хмыкнул:

– Инга теперь будет спать с Яной вместо тебя.

Тим поперхнулся, шутку явно не оценил:

– Ну уж нет, – допил одним большим глотком кофе и пошёл к девчонкам выяснять, где он будет спать.

Вскоре с простынью, подушкой и пледом из комнаты выплыла Инга.

– Е-е-е, Тимоха вин! – проорал Паша.

Но встал и начал отодвигать стол и раскладывать диван. Инга обнимала постельные принадлежности и молчала.

– Что с тобой, сиреневая, ты сдалась без боя за место на их огромной кровати? Что-то сегодня вообще как неродная?

– Паш, я не в настроении, можешь меня не мучить?

Паша даже голос её не узнавал – Ингу явно подменили. Никогда раньше он не видел её такой расстроенной. Она была вечно дерзкая и боевая, а сегодня стала словно размякший хлебушек. Паша разложил диван, жестом приглашая Ингу лечь:

– Прошу! Могу составить тебе компанию.

Инга послала на него пренебрежительный взгляд и принялась застилать постель.

– Не очень-то и хотелось, – буркнул Паша и расположился за столом, снова уткнулся в ноутбук.

Почему-то Паша думал, что Инга будет его выгонять, но она молчала, сидела в телефоне. ТимьЯн успели умыться и уйти спать, Паша за это время смонтировал два ролика, а потом посмотрел на Ингу, стало почему-то её жаль:

– Хочешь погулять?

Инга приподняла брови и посмотрела в окно: в начале первого там стояла кромешная тьма, да ещё и весь день моросил противный осенний дождь, и даже сейчас капли стучали об откос. Инга перевела взгляд на Пашу:

– Ты совсем дурак?

– У меня был шикарный план вывести тебя на улицу и там оставить, – парировал с улыбкой Паша.

Инга чуть склонила голову и смотрела на Пашу, как на идиота, но он лишь посмеивался.

– Пошли! Прогулки освежают голову.

– А я смотрю, ты очень часто гуляешь. Голова так свежа, что кажется, оттуда выветрились последние мозги.

– О, узнаю мою сиреневую, – рассмеялся Паша. – Я уж думал в твою оболочку вселились инопланетяне, боялся оставаться с тобой в одной квартире.

Паша вскочил и протянул Инге руку:

– Пойдём уже!

Инга сначала удивлённо посмотрела на протянутую ладонь, потом на Пашу, хмыкнула, но согласилась.

Глава 28. Тоже человек

Дождь и правда был холодный и противный, зато пахло осенью – такой запах бывает только в сырую осень, когда листья опадают, а на улице влажно, и воздух такой чистый. Любимая Пашина свежесть. Он наслаждался, вдыхал влажный аромат опавших листьев, и в нём ему чудился запах грибов.

С Ингой они неспешно брели вдоль улицы, без какой-либо цели. По дорогам проезжали редкие машины, шуршали шинами по мокрому асфальту. Людей не было. Инга шла под зонтом, а Паша нацепил бейсболку.

– Как там Кира? Вы общаетесь?

– Да. Ей, конечно, грустно одной, но у вас она чувствует себя чужой, поэтому не вернётся. Сейчас работу начала искать, она и у меня жить стесняется. Сказала, что будет ждать своего урода из тюрьмы.

– Так и сказала?

– Почти, – хмыкнула Инга.

Паше было так непривычно разговаривать с Ингой без её подколов, наедине с ней ему было почему-то неловко. Инга вздохнула: