Осень отчаяния

Отец Яны поздоровался, пожал Паше руку:

– Тут не в лампочке дело, проводку замкнуло, сейчас починю.

– Помощь, может, нужна?

– Павлик, Павлик, Павлик! – в ванную ворвалась Соня и весело защебетала, пытаясь на него вскарабкаться.

Отец Яны улыбнулся и кивнул на настырного ребёнка:

– Развлекайте пока это чудо – вот лучшая помощь.

Каждый раз, когда Яна брала сестру с собой гулять, Паша исполнял роль лошадки и поэтому стал любимым аттракционом для Сони. Сейчас он тоже подхватил ребёнка и поднял к потолку, и они полетели на кухню. Там мать Яны в компании девчонок пила чай, весь стол был заставлен выпечкой. Паша сглотнул.

Маму Яны, Ренату, Паша тоже знал. Их знакомство вышло неудачным, поэтому он её побаивался, подозревал, что она его недолюбливает с того раза. Она всегда казалась Паше очень строгой, но зато любила готовить и постоянно передавала с Яной по два пакета еды и всевозможной выпечки. Поэтому Паша относился к ней с теплом и уважением. При ней Паша сразу бережно опустил Соню на пол. Поздоровавшись, мама Яны проговорила:

– Мы вас не будем стеснять, сейчас уедем. Раз уж выбрались в Москву, решили Соню в зоопарк сводить.

– А мы с вами пойдём! – весело отозвалась Яна и рассмеялась. – Пашу сводим в зоопарк.

Вот так внезапно перегоревшая лампочка переросла в поход с семьёй Яны в зоопарк. Соня, конечно же, оседлала свою «любимую лошадку Павлика». Зачем ей какие-то животные, когда можно вцепиться в уши и волосы Паши. Он ещё игриво подвывал и ойкал, Соня заливалась смехом, а мама Яны так и кружилась рядом: «осторожнее, осторожнее». Иногда лошадкой ненадолго становился отец Яны, но ребёнок всё равно норовил перебраться к Паше на шею.

Как ни странно, но Паше было весело: они лопали сладкую вату, разглядывали животных и даже снова дразнились с Ингой, обсуждали зверей с ТимьЯном, пытались их спародировать и постоянно смеялись. Им всем словно стало снова по пять лет, и они ходили, с детским радостным увлечением разглядывали птиц и животных. Увидев шустрых обезьянок, Паша крикнул Инге:

– Сиреневая, скорее беги к сородичам, они соскучились! Смотри, как оживились при виде родственницы.

Она ответила ему тем же около шлемоносного казуара – птица напоминала страуса, с белой головой и огромным наростом на голове, будто шлемом.

– Какой страшный птиц! Паша, да это же ты! Прости, сразу не узнала.

Хоть Соня бо́льшую часть маршрута провела на руках родителей и шее Паши, вскоре она утомилась и начала капризничать, и тогда все засобирались домой. Паша развлекал ребёнка как мог: корчил гримасы, щекотал, коверкал голоса, подкидывал и ловил, а Соня заливисто смеялась и отвлекалась от своего плохого настроения.

Даже Инга хмыкнула рядом, когда Паша демонстрировал руками крокодила и пытался ладонями откусить руку Соне.

– Паш, ты так любишь детей?

– Терпеть не могу, от них не отвяжешься! Это они меня любят, а меня просто прикалывает их смешить. – Но потом всё-таки признался. Сонина детская привязанность его очень подкупала, для неё он готов был стать хоть единорогом. – Но вообще они такие забавные и искренние.

– Вы просто на одном уровне развития, ты наконец-то нашёл себе собратьев по разуму.

– Так и есть, – расхохотался Паша.

Когда вечером проводили родителей Яны домой, вдруг всплыл вчерашний разговор про клуб. И вроде бы вчера все идею поддержали, но Инга как-то скисла. Хотя потом снова воодушевилась и заявила, что ей нужно заехать домой, взять одежду и косметику.

– Надо что-то такое надеть, чтобы Тёма слюной изошёл и приехал уже! – бросила она Яне и помчалась к себе переодеться и накраситься.

Ближе к ночи они заехали за Ингой и вчетвером отправились в клуб. Вид у неё, и правда, получился провокационный: короткая кожаная юбка и блестящий топ, обнажающий одно плечо. Макияж, как всегда кричаще-броский, светящийся в неоновых огнях клуба. Она сначала попросила Яну её сфотографировать, но при фразе «сфоткай меня», Паша взял инициативу на себя и гонял Ингу по всему клубу, снимал везде: за барной стойкой, на танцполе, в движении, предлагал даже в туалете, но Инга не оценила эту затею. Снимков получилось не так много, но зато вышло ярко, хоть позировать Инга не умела.

Время пролетело быстро, оторвались вволю, но ближе к трём часам ночи девчонки выдохлись и валились с ног, да и у Паши в голове звучал бит, футболка прилипла к спине, а ноги приятно гудели. Домой они в итоге вернулись почти в четыре утра. ТимьЯн быстро завалились спать. Паша хотел принять душ, но всё равно пропустил вперёд в ванную Ингу. Он не спеша чистил зубы и принимал душ последним, но когда вышел, столкнулся с Ингой:

– Паш, скинь мне фотки! – она, оказывается, караулила его.

– Прямо сейчас?

– Да! Мне очень нужно.

– Давай завтра, подретуширую, может, где свет нужно подогнать. Завтра отберём вместе.

– Пожалуйста, мне хотя бы парочку, без ретуши, без ничего.

Они уселись на кухне и выбирали наиболее удачный снимок на его телефоне.

– Вот эту хочу! – обрадовалась Инга и ткнула в фото, где она танцевала с закрытыми глазами.

– Ракурс не айс, – поморщился Паша.

– Мне очень нравится!