Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах

Как считают ряд учёных (Г.А. Климов, В.М. Алпатов, Р. Лермит[234]), после смерти академика Н.Я. Марра многие советские лингвисты, которые всегда позиционировали себя как его ближайшие соратники и ученики, в том числе академики Н.С. Державин и И.И. Мещанинов, фактически отбросив самые одиозные черты «нового учения о языке», отказались от навешивания привычных политических ярлыков на своих научных оппонентов и развивали в русле традиционных научных исследований лингвистическую типологию, теорию синтаксиса и другие направления классической лингвистики. Обычным для этого периода стало чисто декларативное сохранение ряда ключевых положений марровского учения о языке, которые объявлялись теперь «недостаточно разработанными», а ряд его откровенно фантастическо-бредовых положений уже приписывались не почившему в бозе академику, а неким его «вульгаризаторам». Вместе с тем на целый ряд важнейших положений своего учителя, в частности происхождение всего человеческого языка из четырёх «диффузных трудовых выкриков» и отрицание традиционных языковых семей, его наследники так и не решились посягнуть, хотя «яфетические языки» вновь стали трактоваться чисто географически, то есть исключительно как кавказские языки, а конкретный поиск «четырёх элементов» в словах современных языков по сути дела прекратился. При этом многие работы того времени, в том числе таких авторитетных лингвистов, как профессор В.М. Жирмунский, по-прежнему чисто эклектически сочетали в себе отдельные идеи «яфетидологии» и традиционной лингвистики.

Однако вскоре после окончания войны, особенно с началом хорошо известной кампании против «безродных космополитов», натиск на противников марризма вновь резко усилился. Уже в конце октября 1948 г. на совместном заседании учёных советов двух академических структур — Института языка и мышления АН СССР и Института русского языка АН СССР — в ходе обсуждения доклада главы советских лингвистов академика И.И. Мещанинова «О положении в лингвистической науке» все антимарристы были поставлены к «позорному столбу» советской лингвистики. Причём, как утверждают ряд исследователей (М.В. Горбаневский, С.И. Романовский[235]), первую скрипку в очередном разгроме антимарристов играл не академик И.И. Мещанинов, а «два напористых марриста» — профессора Г.П. Сердюченко и Ф.П. Филин, выступившие с погромными докладами «Академик Н.Я. Марр основатель советского материалистического языкознания» и «О двух направлениях в языкознании». По итогам состоявшейся дискуссии всех противников марризма (в том числе уже давно покойных) — Алексея Александровича Шахматова, Александра Александровича Реформатского, Дмитрия Владимировича Бубриха, Виктора Владимировича Виноградова, Леонида Арсеньевича Булаховского, Арнольда Степановича Чикобаву, Афанасия Матвеевича Селищева и других — вновь обвинили в «буржуазном идеализме» и «наградили» ярлыком «реакционных лингвистов».

Более того, как установили В.М. Алпатов и П.А. Дружинин,[236] в начале ноября 1948 г. заместитель директора Института русского языка АН СССР профессор Ф.П. Филин, который к тому же возглавлял институтскую партийную организацию, подготовил обширную записку в ЦК ВКП(б) о «Состоянии и задачах советского языковедения», в которой настаивал на полном разгроме антимарристов, в том числе Московской фонологической школы, полном отказе от компаративистики, которую он назвал «идеалистической дребеденью», и другим «карательным мерам» в отношении научных оппонентов. Более того, опираясь на только что опубликованную сталинскую статью «Национальный вопрос и ленинизм», написанную вождём ещё в 1929 г., ряд ретивых публицистов стали срочно ваять новые теории в языкознании. Например, известный литературный флюгер Д.И. Заславский в одной из своих статей договорился до того, что, подобно тому, как «латынь была языком античного мира и раннего средневековья, французский язык — языком господствующих классов феодальной эпохи, а английский язык — мировым языком эпохи капитализма, так и русский язык станет мировым языком эпохи социализма».