Осень (сборник)

– Мне кажется, Диана кое-что слышит, – сказала Аграфена. – Сегодня на прогулке я крикнула ей: «Смотри!», и она оглянулась. Это воодушевило меня. Думаю, нам всем нужно запастись терпением, чтобы добиться желаемого результата.

– Да-да, вы правы, время – наш союзник, – Луиза улыбнулась, подошла к роялю, сыграла несколько нот, повернулась к Аграфене.

– Вы поете?

– Нет, – ответила та.

Зачем Луизе знать, что несколько лет назад Аграфена служила в театре, что она была голосом примадонны мадам Алонсе, а в один прекрасный день сбежала из театра, прихватив с собой волшебные туфельки – подарок директора театра.

Убежала она потому, что устала сносить насмешки безголосой примадонны.

– Запомни, твой талант никому не нужен, – постоянно кричала та. – Люди больше ценят красивую внешность и умение угождать. Никогда не высовывай свой длинный нос из-за кулис. Не смей переходить дорогу тому, кого поставили впереди тебя. Ты – моя тень. Молчи и выполняй мои приказы.

Аграфена глотала слезы, а вечером поднималась на специальный балкон за кулисами и пела сложнейшие арии, в то время, как примадонна только открывала рот. Но публике были не ведомы театральные секреты. Она кричала: «Брависсимо!» и задаривала мадам Алонсе цветами. Никто из зрителей не догадывался, что волшебный голос, который так волнует и тревожит их сердца, принадлежит другому человеку.

– Зачем вы все это терпите? – спросил Аграфену молодой актер, которого недавно приняли в труппу.

– Это – мой крест, – ответила она.

– Глупости! – воскликнул он. – Все эти разговоры о крестах – нелепость. Вы – одаренный человек, умница. Вам незачем служить глупцам. Я уверен, вы найдете применение своему таланту. Вам не нужно быть тенью, быть в тени у бездарности. Выйдите на свет, и вам сразу станет ясно, что делать дальше.

– Я боюсь, – призналась Аграфена.

– Чего именно? – удивился он.

– Своего уродства, – ответила она.

Он рассмеялся, поцеловал ее в щеку, сказал:

– Мы все уродливые люди. Ни в ком нет совершенства. Просто кто-то свое уродство называет красотой и гордится им безмерно. Не надо подражать таким людям. Оставайтесь собой. Помните, что вы сотворены по образу и подобию Божьему, Господь любит вас такой, какая вы есть. Любите и вы себя. Я уверен, что в вашей жизни произойдет нечто особенное, едва вы сбросите оковы и станете свободной, – он улыбнулся. – И еще, помните, человек, который не ценит дар, полученный от Бога, неизбежно его теряет. Задумайтесь о том, что будет, если вы лишитесь своего дара.

– О, об этом лучше не думать, – проговорила Аграфена, побледнев.

– Нет, моя дорогая, именно об этом вы должны думать непрестанно, – сказал актер назидательно.

– О чем это вы тут воркуете? – раздался неприятный голос мадам Алонсе.

Аграфена растерялась, актер улыбнулся, привлек ее к себе и поцеловал в губы.

– Поздравляю, молодой человек, вы первым поцеловали жабу, – презрительно бросила примадонна. – Будем ждать, что произойдет потом: она ли превратится в царевну или у вас отвалится нос.

Она больно стукнула Аграфену веером по руке и ушла в грим уборную.

– Зачем вы так поступили со мной? – по щекам Аграфены потекли слезы.

Актер поцеловал ее еще раз, сказал:

– Я очарован вами, милая, – разжал объятия. – Уходите, уходите немедленно, иначе я за себя не ручаюсь.

Аграфена развернулась и побежала к служебному выходу. Остановилась у дверей, несколько раз глубоко вздохнула, вытерла слезы и пошла за кулисы на свой балкончик. Она должна была отыграть этот спектакль. Ей нужно было поставить финальную точку в своей театральной карьере. И она сделала это.

Аграфена никогда еще так не пела, как в тот вечер. Даже мадам Алонсе расчувствовалась, протянула ей букетик васильков, самый скромный из множества букетов, подаренных публикой. Аграфена прижала цветы к груди, увидела записку: «Я очарован вашим пением. Приходите по адресу…» Решив, что это послание написал ей актер, она помчалась на свидание.

О том, что цветы предназначались не ей, Аграфена вспомнила только тогда, когда увидела автора записки немолодого элегантного господина с приятным голосом.

– Мне говорили, что мадам Алонсе – подсадная утка, что все ее невероятно сложные арии поет юная барышня. Теперь я в этом убедился сам, – проговорил он, усадив Аграфену в кресло. – Вы талантливы, дитя мое. Вам незачем прятаться от зрителей. Мадам Алонсе без вас – мыльный пузырь. Она вам не нужна. Вы сами можете стоять в свете рампы. Грим, костюм, парик сделают вас другой. Мы превратим вас в небесную красавицу, и про красоту примадонны Алонсе никто не вспомнит. Публика будет скандировать: «Виват, восходящая звезда!» – улыбнулся. – Вы смотрите на меня так, словно я предлагаю вам взойти на Голгофу.

– Ваше предложение слишком неожиданное, – Аграфена потупила взор. – Позвольте мне подумать.

– Конечно, дитя мое. Только думайте не очень долго. Я буду ждать вашего ответа до завтра. Приходите ко мне в это же время, – он проводил Аграфену до двери, поцеловал кончики ее пальцев. – До завтра.