Осень собак

– Так я хочу сказать, что жители Галиции не могут претендовать на золото Полуботка! Его деньги должны получить только жители Левобережной Украины! – В голове у Николая шумело и, дурачась, он почти прокричал: – Так дело в том, что наша доля денег увеличивается за счет исключения галицийцев! Послушайте, люди! Мы должны получить не по полмиллиона фунтов, а где-то семьсот тысяч! Во, заживем!!

Молодой золотоискатель был в явном замешательстве, и к нему на помощь поспешил сидевший на стульчике рядом и не вмешивающийся до этого времени в разговор седоусый и седоглавый напарник, лет за пятьдесят. Он встал и впился выцветшими до бледно-голубоватого цвета глазами в Николая.

– А ты откудова? – сурово спросил он Николая.

– Я? С Донбасса.

– Так слухай ты, и все слухайте. Твой Донбасс в то время тоже не входил в состав Украины. Там булы донские казаки. Значит, и ты не можешь получить гетманские деньги. Зрозумыв?

– Понял, – ответил Николай, продолжая издеваться над золотоискателями. – Значит, истинным жителям Левобережья должно достаться еще больше. По миллиону фунтов! – он обернулся к окружающим. – Так что киевляне, не упускайте свой шанс – всех лишних отсечь, и миллион ваш!

Седоусый побагровел и закричал на Николая, повторив вопрос:

– Ты откудова?

– С Донбасса! – точно так же, как и в прошлый раз, ответил Николай.

– Ты не с Донбасса – ты из КГБ! – пронзая его злобным взглядом, выговаривал каждое слово раздельно седоусый. – Я на вашу братию насмотрелся в тюрьмах и лагерях. Нюхом чую – хто наш, а хто чужой! Провокатор ты! Поэтому и ведешь ворожью пропаганду! – он обратился к толпе: – А вы его не слухайте! Он провокатор! Сами видите! Таких надо гнать с Украины или отправлять в лагеря на перевоспитание. Мы верим в наше золото и добьемся того, что москали его нам отдадут! Верите? Ихний президент как ни вертится, отдаст нам наше украинское золото! Они заработаны кровью нашего народа!

Изумленные его воинственной тирадой, люди молчали. Нынче опасно с ними связываться. Киев запружен унсовцами – вот они прохаживаются по длинным и широким ступеням лестницы у входа в облисполком, вроде, как государственная охрана. Могут подойти сюда и разобраться с кем нужно. Эту опасность почувствовал Николай. Надо было уходить. Но он еще на секунду задержался потому, что раздались робкие голоса, задающие дополнительные вопросы:

– В учебниках написано, что галицийцы вместе с поляками ходили подавлять восстания запорожцев?

– Все это коммунистическое вранье! – уверенно отпарировал вопрос седоусый. Молодой усатый парень теперь молчал, предоставив инициативу в беседе более опытному товарищу. – Галицийцы наоборот стояли щитом в Карпатах, чтобы поляки не могли дойти до запорожцев! Ясно?!

– Так и на Богдана Хмельницкого галицийские войска ходили вместе с поляками? Сам читал.

– Я же сказал, шо все это москальское вранье! – и чтобы его разъяснения выглядели более весомыми, добавил: – Я недаром столько лет провел в лагерях. Хочу сказать вам честно – шо бы ни говорила Москва об Украине – это чистой воды грязная брехня. Поняли?!

Окружающим хватило такого разъяснения с лихвой, и они быстро расходились – аргументы седоусого были убийственными, а главное – с точным прицелом. Лишь несмелый старушечий голосок спросил:

– А где и когда можно будет получить эти деньги? Скажите!

– Еще скажем. А пенсионеров пропустим получать их без очереди. Мы старость чтим! – твердо пообещал седоусый бабушке.

Он склонил голову и, как разъяренный бык из-под доски, в упор смотрел на Николая. Бледно-синие глаза поражали холодной, непримиримой пустотой, ноздри хищно, будто чувствуя кровь, широко раздувались. Николай выдержал взгляд тусклых глаз, потом нарочито насмешливо улыбнулся, как победитель. Медленно повернулся к нему спиной и, больше не оглядываясь, показывая тем самым презрение к золотоискателям, пошел прочь. Да и пора было уходить – в их сторону шли крепкие хлопцы в форме УНА–УНСО. Больше он не останавливался у самодельных плакатов, где рассказывалось о голодоморах на Украине и вине в этом Москвы; о Крыме, который, оказывается, всю жизнь был украинским, а не татарским, тем более не был русским; о притеснениях украинцев москалями в разные века… было противно на душе от всей этой националистической гадости и обидно, что сейчас нельзя ничего серьезного противопоставить им – сила на их стороне, и власть их поддерживает.

От разговорной встряски голова прояснилась, и он чувствовал себя более свежим и уверенным, чем час назад.

Рядом со зданием облисполкома находилась высшая аттестационная комиссия – одна из целей сегодняшнего похода Николая.

7