Осень собак

Он прошел в двери, где охрана с автоматами остановила его. Пришлось объяснять, что он идет в институт, а не в посольство. Ему тогда указали в сторону старичка-вахтера. Тот сначала позвонил Линченко и, получив добро, выписал Николаю разовый пропуск. Николай поднялся на лифте на третий этаж и разыскал нужный кабинет.

Линченко был талантливым историком и умнейшим человеком. Ему было под пятьдесят. В свое время он был, наверное, самым молодым доктором в Союзе – защитился в тридцать лет. При входе Николая Линченко встал из-за стола, пошел ему навстречу, приветствуя словами:

– Здравствуйте, Николай Иванович. Добро пожаловать к нам в Киев.

Он крепко пожал руку Николаю. Они симпатизировали друг другу не только потому, что оба отличались оригинальностью мышления, но, может, и потому, что Линченко был родом из Донбасса. Он пригласил Николая сесть и спросил:

– Какие дела привели вас ко мне? Наверное, по диссертации?

– Да. Знаете, что с ней?

– Слышал. Вы попали со своей темой и со своими взглядами не в то время. Эйфория становления украинского государства затянулась, и ваша концепция гражданской войны не вписывается в национальную историю Украины, более того – противоречит, – Линченко внимательно смотрел на него сквозь толстые стекла очков.

– Своего мнения иметь нельзя?

Линченко знал Николая много лет, помогал ему в научной работе как более опытный товарищ, и они были всегда откровенны между собой. И на этот раз Линченко не стал говорить уклончиво, как сейчас делали многие, а, доверяя Николаю, говорил честно, открытым текстом. Как высоко эрудированный человек, профессиональный историк, он не мог рассуждать просто, а подводил под свои мысли теоретическую основу.

– Наверное, нельзя. Понимаете ли, Николай Иванович, в вопросах демократии по сравнению с советским периодом у нас не произошло больших перемен. Демократия предполагает гласность. У нас же гласность понимается как дорога с односторонним движением, как разговор из одного рупора с всеобщей трансляцией на всю страну. Других рупоров у нас нет и не должно быть. То есть, мы повторяем предыдущий опыт. И вы со своим рупором не нужны. Вот главная причина, по которой вам не хотят утверждать диссертацию. Вы не подчинились правилам нынешней игры, и получили соответствующий результат.

– Я это понимаю. Но я из Донбасса, и не хочу подделываться под официальные взгляды, навязываемые нам украинской диаспорой и Западной Украиной. У нас разная с ними история – у них своя, у нас своя.

Линченко снял очки и протер платочком толстые стекла.

– Это похвально, что вы отстаиваете свои взгляды. Но сегодня взгляды – это не солнце и звезды, которые вечны, а облака, которые могут сгущаться, испаряться или совсем исчезать. Сейчас к власти пришли люди-облака. Раньше у них были коммунистические взгляды, но они испарились, не пролившись в свое время благодатным дождем. Зато сейчас у них противоположно другие взгляды – в виде черных туч, бьющих смертоносным градом. Мне иногда хочется, чтобы снова изменилась обстановка и власть. Хочется посмотреть, как вновь изменятся эти люди. Я уверен, что они кардинально поменяют свои взгляды, лишь бы остаться у власти. Яркий пример – Кравчук. Раньше был первым коммунистическим идеологом Украины, сейчас ярый националист, на которого делают ставку, не скрывая этого, руховцы, унсовцы и прочие воинствующие националистические организации.

– Николай Петрович, – напрямую спросил его Николай. – Но и вы сейчас тоже вынуждены… – подчеркнул он это слово, чтобы не сказать более резко, – делать то, что вам прикажут. Иначе, я думаю, вам бы пришлось работать не здесь.

Линченко внимательно посмотрел на него близорукими глазами, но не выразил ни возмущения, ни протеста в ответ на слова Николая.

– Да, приходится подделываться под веяния нового времени, – согласился он. – Но я не написал и не напишу ни одной статьи, тем более книги с прославлением нынешних взглядов на историю. Просто занялся более нейтральными вопросами. Я сейчас больше, – и в основном, – занимаюсь проблемами экономической истории. Понимаю, что ушел в сторону от политических спекуляций… но я не борец! Зато я более чист, чем некоторые нынешние историки, ставшие член-корреспондентами, академиками, и пишущие противоположное тому, на чем они защитили диссертации. Именно они, как некогда прежние идеологи, боятся появления и обнародования других оригинальных взглядов на нашу историю. А вы своим исследованием разрушаете историю, которую они создают из песка и лихорадочно толкают в школьные учебники и сознание масс. Должен, к сожалению, констатировать, Николай Иванович, что ваше дело неважное. Наверное, никто вам серьезно не поможет. Побоятся испортить свой имидж в глазах нынешних руководителей.

Он сделал паузу. Николай тоже молчал. Перспективы свои он уже определил, как пораженческие. Но и за поражение стоило побороться, чтобы оно выглядело достойным.

Линченко ровным голосом продолжал: