Осень собак

– Смотрите, пью, – и она выпила все, что было в стакане. – Видите, пью… то, чего вы хотите. Сейчас начну веселиться, – и Николаю показалось, что у нее появились слезы на глазах. Но, присмотревшись через стекла ее очков, увидел, что слез нет, хотя глаза повлажнели. Он взял ее руку под столом в свою ладонь и крепко сжал ее.

– Не надо, Наташа. Все будет хорошо. Я вас не дам в обиду никому, тем более вашему паршивому земляку, – он говорил шепотом, чтобы не слышал Гардаев. Но тому было не до них. Он продолжал поглощать все подряд на столе.

– Спасибо. Не отвлекайтесь на меня – у вас гости.

– Не умрут без меня. Все уже говорят о своем, мало кто готов слушать другого.

Но ошибся Николай. Прокопишин, шептавшийся о чем-то со Стефаном, вдруг обратился к Николаю громко, чтобы слышали все:

– Так это вы тот Матвеев, который публикует враждебные статьи против украинского народа?

Первой реакцией Николая была мысль: «Неужели Стефан рассказал?» Но он не должен знать об этом… правда, если не читал его статей. Значит, у Прокопишина есть на него досье, и вот они случайно встретились – национал-патриот и неудавшийся доктор.

Николай обратил на него свой взгляд, и впервые за весь день кровь необузданной злости бросилась в его голову, отчего он стал трезвее. Но он молчал. Прокопишин глядел на него исподлобья, как великий Тарас Шевченко и многие другие непреклонные борцы за Украину. Видимо, этот тяжелый, мрачный взгляд из-под низа у таких людей был генетическим, – всех и вся всю жизнь ненавидевших и желающих переделать мир по своему подобию. Довольный произведенным эффектом и выдержав паузу, Прокопишин снисходительно произнес:

– Нельзя так обижать народ. Он может не простить.

Злость подступала в голову большими порциями. Николай стал бледнеть и, отчетливо выделяя слова, произнес:

– Я выступаю не против украинского народа, а показываю правду истории…

Он почувствовал, как Наталья крепко сжала его руку под столом, отпустила и снова отчаянно сжала – будь спокоен, не теряй голову! Ее молчаливое предупреждение охладило Николая.

– А почему вы говорите от имени народа? Он вам дал такое право? Он у нас различный в каждом регионе?

– Пока – да, – снисходительно согласился Прокопишин. – Но скоро будет единым, таким, как истинные патриоты Украины, которые сегодня вышли на киевские улицы, голодают ради народа. Мы народ воспитаем на своем примере, привьем ему чувство национального самосознания, хотя это трудный и длительный процесс.

И снова в голову Николая стал наползать злой туман. Наталья, словно почувствовав это, еще крепче стиснула его руку.

«Воспитать народ! – хотел он возразить. – Это то же, что посадить его в клетку!»

Но, ощущая молчаливое предупреждение Наташи, промолчал. Только обвел глазами присутствующих – кто еще возразит этому националисту. У Петра было равнодушное лицо, сейчас он в политику не вмешивался. Поронин молча уткнулся в стол, сжав свои огромные кулаки. Гардаев преданно смотрел в глаза Прокопишина. Стефан не мог возражать – он знакомый, а, возможно, и друг Прокопишина. А может, они союзники по борьбе? Надо было вести словесный бой самому. Но вдруг встрепенулась Инна:

– Вы еще не все допили, а взялись за серьезные разговоры. Петя, наливай! Любомир, скажите… – она пыталась разрядить напряженность, возникшую за столом, за что сейчас Николай был благодарен, – а тернопольские пещеры… кажется, Алмазная и другие, – еще действуют? Туда туристов пускают? – она сказала первый пришедший ей в голову вопрос, и все это поняли.

Прокопишин улыбнулся, и усы поплыли аж до ушей.

– Вы знаете, красотка, я живу не в Тернополе, а во Львове. А о пещерах спросите лучше Стефана, он оттуда, а меня – о чем-то другом.

– Работают, – ответил Стефан. – Приезжайте, Инна, ко мне в Тернополь, и мы с вами поедем туда. Я вам их покажу.

– Я там была, но давно. Хочу посмотреть снова, – внешне беспечно ответила Инна. – У вас есть машина?

– Да. Но старая, советская… а вот Любомир недавно приобрел «Мерседес», попросите его.

– У-у! – громко закричала от наигранного восторга Инна. – На «Мерседесе» я готова объехать все пещеры в Карпатах! Любомир, сделаете такую милость?

– Вам – всегда! – с улыбкой ответил Прокопишин.

«Молодец!» – с благодарностью подумал об Инне Николай, не убирая своей руки из ладони Натальи.

Тут послышался голос Петра:

– Налито. Прошу брать свои рюмки, то есть стаканы. Инна, ты хорошо сейчас говорила, продолжай свою речь тостом.

Та не отказывалась и, взяв в руки стакан, пристально посмотрела в глаза Николаю – ну, как я вывела тебя из взрывоопасного положения? Он в знак благодарности на секунду прикрыл глаза и незаметно кивнул головой – все правильно.