«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Жаргал пристально вглядывался в Нацага и Содгэрэл, стоявших рядом с нами. На Содгэрэл был тонкий халат с блестящим галуном. Нацаг с сыном на руках смотрел на Жаргала очень уважительно, а тот поздоровался с ними и спросил:

— Вы и есть новая семья?

— Да, — причмокивая губами, выступил вперед Муна Гуай, — хорошая семья к нам приехала. Вот Нацаг… Вот жена его Содгэрэл… А это сын ихний, Сайнбаяр… Ай, ошибся — Тайванбаяр.

Оглушительно просигналив, поезд медленно тронулся. Жаргал помахал кому–то рукой. В проеме тамбура стояла, белея голыми икрами, девушка в форменной одежде, которая ответила Жаргалу тем же. Жаргал огляделся вокруг и глубоко вдохнул пряный лесной воздух долины, где прошло его детство.

— Хорошо у нас здесь, — сказал он, посмотрев на глубокое синее небо, и зашагал к родительскому дому.

В тот день Цэнгэл был ко мне добр.

— Готовь угощение, а я приглашу Жаргала к нам, — сказал он. — Сегодня хороший будет вечерок, только бы челюсти от смеха не свело. А бузы [3] успеешь сделать?

— Попробую успеть.

— Ну, я пошел. Мяса навари и приготовь все, что нужно. И обязательно несколько добрых буз прищеми.

Цэнгэл ушел. Тут же прибежала Содгэрэл, обняла меня, потом обхватила мои щеки ладонями, ласково заглянула мне в глаза и начала ворковать:

— Все я угадала. Таким и представляла его себе. С носом только промашка вышла. Думала, что у него обычный, с горбинкой, а он вон какой точеный. И лицом и фигурой парень что надо…

Странная женщина эта Содгэрэл. Так обрадовалась приезду Жаргала, словно очень его ждала.

— Скажи чего–нибудь. Что ты все улыбаешься да молчишь? А может быть, он твоя тайная…

Щеки у меня вспыхнули, даже в висках застучало! Тело все покрылось липким потом.

— Алимаа! А ты умеешь угадывать симпатии мужчин по руке?

Я отрицательно покачала головой. От моего молчания Содгэрэл немного смутилась. Отошла от меня к столу, но глядела на меня по–прежнему ласково, наблюдая за каждым моим движением. Эта порхающая, как бабочка, женщина без труда угадала сокровенные мои мысли, которые я никому не открывала. У гадала, что, по–моему мнению, все радости, вся любовь и нежность жены должны быть отданы мужу, и никому другому. Я тогда еще не знала, что можно легко разговаривать с другим человеком одними взглядами, что можно угадывать мысли другого по выражению лица, словно видеть в зеркале.

— Если у тебя нет счастья, почему оно не может перепасть другому? Главное, найти красивого мужчину, — разглагольствовала Содгэрэл.

— У Жаргала характер хороший. Многих людей успел повидать, общительным стал.

— Так и должно быть. Смотреть на него приятно. Сразу видно, хваткий, культурный парень. Я его с мужем познакомлю. Пусть Нацаг у него чему–нибудь научится.

Не понимала я Содгэрэл. Стрекочет о Жаргале, как будто уже влюбилась, а сама собирается мужа с ним знакомить. Мужчины смогут и без нее познакомиться.

— А сколько ему лет?

— Кажется, двадцать.

Умолкнув, Содгэрэл походила по комнате, а потом села и облокотилась на стол.

— Двадцать лет! Пройдут, как все проходит, — грустно вздохнула она.

Мысленно я с ней согласилась. Пройдут и не вернутся, конечно.

— В двадцать лет я вышла за Нацага. Потом быстренько родила и превратилась в домохозяйку. Слишком все рано получилось, — сказала Содгэрэл.

Я с удивлением посмотрела на нее. Как же можно не ценить своего счастья? Содгэрэл уже принарядилась: на руку надела маленькие золотые часики, веки подсинила и щеки подрумянила. Чтобы видно было бывшую горожанку! Вообще говоря, неплохо уметь привести себя в порядок, где бы ты ни была.

— Что за удивительный день сегодня. В душе какое–то волнение. Честно говоря, мне здесь скучно. Встречаться почти не с кем, новостей никаких. День и ночь тайга шумит да река. Алимаа, ты–то хоть радуешься? Ведь это ваш друг приехал, — негромко, словно что–то выпытывая, говорила Содгэрэл.

— Конечно, радуюсь. Видишь, бузы для гостя делаю? Жаргал нам как брат родной. Когда он приезжает, все рады.

— Да разве задержится здесь этот студент?

— Конечно, не сегодня–завтра уедет.

— Завтра? Тогда его надо непременно сегодня к нам пригласить. Хоть новости городские узнать. Мужа–простака с культурным человеком познакомить. Побегу домой, а то он у меня лапшу с мясом готовит, а разве можно этим такого гостя принимать?

Тут появились Жаргал и Цэнгэл. Они толкались в дверях, как дети. Перешагнув через порог, Цэнгэл весело крикнул:

— Жена! Он теперь чемпион по кулачной драке. Руки что железяки. Даже не гнутся.

Жаргал хлопнул друга по плечу.

— От безделья пузо растет. Сам ты тоже ничего орешек. Наверно, не от болтовни.

Тут он заметил Содгэрэл и сдержанно ей поклонился. Потом повернулся ко мне.

— Отчет будете держать, тетушка Алимаа?

— Старик мой уже, наверно, отчитался?

— Старик стариком, а старуха старухой.

— Ну тогда вот весь мой отчет: изменений никаких, живем по–прежнему, по–темному, — почему–то тихо и с грустью проговорила я.

Жаргал смотрел на меня, пытаясь понять, в чем дело. Потом в глазах его мелькнул озорной огонек.

— Что–о? Этот негодяй тебя обижает?

Цэнгэл ласково посмотрел на меня и многозначительно подмигнул.