«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Скажем, на геологическом факультете гексаграммы неба и земли, представляющие собой шесть сплошных и шесть прерывистых линий, толковались как земная кора в разрезе. Перерывы в линиях — наиболее наглядное изображение трещин в коре. Если линии провести вертикально, это будет означать вид земной коры сбоку. Слова из «Книги перемен»: «Девятого числа ныряющий дракон бесполезен» и «Второго числа увидеть дракона в поле» — это, без сомнения, свидетельство о древних животных, превратившихся в окаменелости, а цифры «девять» и «два» указывают на слои, где их следует искать. Ведь не написано же здесь о «ныряющей кошке» или о «кошке в поле»!

На механическом факультете те же гексаграммы использовались для обозначения винта и гайки. Непрерывные линии — это, конечно, винт, а прерывистые — гайки, в которую он ввинчивается. На электротехническом факультете они свидетельствовали о том, что уже в древнем Китае знали о прямом и переменном токе, о положительном и отрицательном полюсах, а также о телеграфе, который изобрел мифический император Фу–си, начертав его на костях, предназначенных для гадания. Гексаграмма неба — это, бесспорно, передатчик, а гексаграмма земли — приемник. Все шестьдесят четыре гексаграммы могут быть использованы еще и как телеграфный код, подобно тому как в Европе используется точка и тире.

Короткие, оборванные фразы в «Книге перемен» опять–таки похожи на сокращения в современном телеграфе. Например, фразы: «Выгода тяготеет к большим людям», «У выгоды свой путь», «Выгода вливается в большие потоки» означают, что человек по имени Выгода встретил больших людей, пустился в путь и переправился через широкую реку. Кто такой Выгода — древний король банкиров или угольный король, — определить пока трудно, но ясно, что он большой человек, заслуживающий доверия и неспособный прогореть, поскольку в «Книге перемен» несколько раз говорится: «Выгода бывает устойчивой».

Здания университета были построены по образцу гексаграммы «невежество», в которой вторая и шестая черты — целые, а четыре разорваны пополам. Такая планировка должна была иллюстрировать тезис: «Не я ищу неразумных отроков, а неразумные отроки ищут меня». Это означало, что все учащиеся здесь обязаны подчиняться определенным правилам, а непокорные могут убираться; если ты пришел сюда — совершенствуйся, иначе и приходить незачем. Благодаря этому основополагающему принципу (а также удачно выбранному геомантами местоположению, при котором университету покровительствовали и ветры, и воды) студенческие волнения, прокатившиеся по всей стране, не коснулись только университета Волшебных перемен и его преподаватели могли спокойно наслаждаться игрой на древних лютнях.

В первой шеренге домов стояли канцелярия, ректорат и комнаты преподавателей, в пятой — студенческий пансион и библиотека, а в остальных размещались факультеты. Стена, окружавшая территорию университета, была разрисована триграммами, на башне главных ворот висел талисман — символическое изображение великого предела, то есть мужского и женского начал. Неожиданно все эти на первый взгляд обычные украшения сыграли свою фатальную роль: не прошло и двух лет, как процветающий французский банк напротив университетских ворот начисто разорился. И хотя французские черти наотрез отказались признать чудодейственную силу талисмана, факт был налицо, и все пришли к единому мнению, что со временем университет Волшебных перемен безо всяких солдат и оружия сокрушит крупнейшие державы мира.

Въезжать в ворота такого заведения на заморской машине было попросту опасно, поэтому Мудрец расплатился с шофером, Чжоу Шао–лянь подхватил чемодан, и они пошли к студенческому пансиону пешком. Правда, духи и черти вокруг не завывали, но от мрака одиночества и запустения Мудреца прошиб холодный пот.

— Сколько здесь студентов? — испуганно спросил он.

— Пятнадцать.

— Всего–то? И им не жутко на таком большом дворе?

— Ворота защищены символом великого предела, так что бояться нечего! — убежденно ответил Чжоу Шао–лянь.

Мудрец немного осмелел и молча последовал за приятелем в пансион. В комнате Чжоу Шао–ляня стояли деревянная кровать, старинный стул без одной ножки, прислоненный по этой причине к стене, и маленький столик с древней курильницей, наполненной шелухой от тыквенных семечек. Из–под столика выглядывали жаровня и темно–зеленый ночной горшок. Стены во многих местах обросли пятнами мха, которые Чжоу Шао–лянь обвел мелом, превратив одни пятна в черепах, другие — в зайцев, третьи — в чертенят. На этажерке сидели мыши, давно привыкшие к людям, и с аппетитом грызли бумагу, временами кусая друг друга. За стеной слышалось мерное постукивание, как будто привидения играли там в шашки. У Мудреца волосы встали дыбом.

— Что это за звуки?

— Это мой сосед Лю отбивает такт, читая «Книгу перемен». Погоди, я принесу тебе чаю! — Чжоу Шао–лянь долго шарил под кроватью, где по правилам должен был стоять ночной горшок, но почему–то вытащил оттуда чайник. — Ты предпочитаешь зеленый «Драконов колодец», ароматный черный чай или прозрачный кипяток?

— Все равно!