Осень женщины. Голубая герцогиня

- Послушайте, Клара, - сказал он серьезно, как произносят желание, которое свяжет всю жизнь. - Я не знаю, страдаете ли вы оттого, что я здесь, или оттого, что другой далеко, но прошу вас, помните твердо, что я не хочу разбивать ваши даже самые неопределенные надежды. Все, что было решено между нами, все обещания, если вы не хотите их исполнить, то они не существуют, они идут не в счет… Вы свободны…

И по мере того, как он говорил, он с ужасом замечал, что его слова были приятны молодой девушке, что она действительно оживлялась. Она открыла глаза, она смотрела на него со спокойной нежностью, легкий румянец выступил на ее щеках… А между тем, ей стало стыдно принять эту жертву.

- Я исполню то, что я вам обещала, - прошептала она. - Если я медлила сказать вам об этом, то это потому, что я нездорова, вы видите… Но дайте мне время… время поправиться… Я ничего не забыла. Я исполню свое обещание.

Рие опустил голову.

- Вы ничего не обещали или, вернее, когда вы обещали, вы не знали самое себя, вы не знали, что вы… Я не хочу пользоваться случайностью, да я и не стою этого. Я делаю то, что я должен сделать.

И помолчав немного он прибавил:

- И это самое разумное, что я могу сделать для себя самого.

Он сделал несколько шагов, потом вернулся. Их взгляды встретились.

- Вы огорчены? - грустно сказала молодая девушка. Рие ответил:

- Да, очень огорчен. Но, что ж вы хотите?

В первый раз он понимал, что судьба выбрасывает его из светской жизни, разрушает сердечные дела, составляющие счастье других мужчин.

- Я не могу допустить, чтобы вы страдали по моей вине, - прошептала Клара. - Вы всегда были так добры ко мне. Я очень расположена к вам.

- Правда? - спросил Рие, стараясь удержать слезы, выступившие на его глаза. - О, да! Истинная правда… Он взял ее обе руки.

- Сохраните в себе это расположение ко мне, потому что Думая о вас потом, я буду чувствовать, что я еще ваш должник… Я не знаю, как сложится моя жизнь. Как бы она ни повернулась, мысль о том, что вы с теплотою вспоминаете обо мне, всегда будет меня поддерживать…

Они долго не говоря ни слова смотрели друг на друга; слишком тяжелые мысли роились в их голове, никакие слова не в силах были бы их передать. Клара думала: «Почему во мне живет какая-то неведомая сила, которая сильнее, чем моя воля и ум? Этот человек любит меня, я знаю; в нем нет ничего, что может не нравиться, он добр, он умен и я заставляю его страдать ради другого, который его не стоит, который меня не любит!»

Одну минуту она готова была взять себя в руки, сказать ему:

«Да, я принимаю ваше предложение, я ваша жена». В такие минуты достаточно легкого толчка, чтоб поколебать наши решения. Таким толчком было для нее воспоминание, кольнувшее ее в самое сердце; вчера она застала Жюли, читающей в моховой гостиной письмо, в котором она узнала почерк Мориса. Инстинкт пробудившегося соперничества восторжествовал. Она хранила молчание.

- Прощайте, - просто сказал Рие.

Клара спросила:

- Вы уходите? Останьтесь еще немножко со мною.

- Нет, - ответил молодой человек. - Я не хочу оставаться. Позвольте мне уйти, не видеть вас больше в течение некоторого времени. Если я останусь здесь, силы изменят мне… Прощайте.

- Как вы страдаете! - прошептала она.

Он ответил:

- Да. Очень.

- Так вы не хотите меня?

- Нет. Прощайте.

Необдуманным движением она подставила ему свой лоб. Он прикоснулся к нему губами. Потом, не оглядываясь назад, он оставил ее, прошел сад и скрылся.

Молчаливая безнадежность овладевала им, медленно пронизывала его, как страшный холод, заледенила все его члены. «Я знал, что это кончено… я давно знал… Да. Но теперь я ее больше не увижу».

Его несчастье казалось ему уже невероятным; он видел его как-то вне жизни, в грезе. Реальные предметы, окружавшие его, дома, деревья, экипажи мигали мимо его глаз как-то неопределенно, словно в тумане…

- Здравствуйте, г-н депутат!

До него долетела эта фраза как будто издалека; чья-то рука скользнула под его руку.

- А, что это? Мы мечтаем?

Это был Домье. Рие был рад этой встрече, рад прицепиться к живому существу.

- Это вы, доктор… Извините меня… Я несколько сбит с толку.

- Я это вижу, - сказал Домье. - Что с вами? М-lе Эскье не приняла вас?

- Нет, приняла… Только, друг мой, вся моя мечта разлетелась в прах.

- Она отказалась выйти за вас?

- Она отказалась выйти за меня.

- Бедный мальчик!

Они шли некоторое время молча по асфальту аллеи; сухие листья, срываемые ветром, хрустели у них под ногами.

- Что же вы думаете делать? - спросил доктор.

- Я ничего не знаю. Мне кажется, что моя жизнь не имеет больше цели… Вам случалось видеть в Монте-Карло игроков, которые, шатаясь, спускаются со ступенек казино, где они потеряли все свое состояние. Ну вот, я поставил на карту все мое счастье на «полный номер», который не вышел. Вот что. Не дадите ли вы мне добрый совет?

- Совет? Я бы уже давно дал его вам, если б вы его исполнили. В двух словах, вот мой диагноз о вас. Вы чужой в свете, которого вы не понимаете, и который не понимает вас. Зачем вы в нем остаетесь?

- Что вы хотите сказать?