Осеннее солнце

Я начал подозревать, что мне не надо ездить в город ни со Шныровой, ни с Дрондиной. Потому что как с ними не поедешь, приключаются странные приключения. А мне приключений и дома хватает, мне один колокол с дубом… А тут еще свадьба, типография…

– Подарки дари, – посоветовала санитарка. – Каждую неделю.

– Каждую неделю?

– Ну да. Пойди в магазин «Все по десять», накупи разной ерунды – и дари. Главное, дарить. Мой старший вот так дарил-дарил, а потом и женился. Хорошая девушка, из Кологрива.

– Повезло, – согласился я.

И подумал, что она врет.

– А сам ты откуда? – спросила санитарка.

– Из Батарейного, – на ходу соврал я. – Мы оба из Батарейного.

– Двое из Батарейного…Да-да, я там на крановщицу полтора года училась, – сообщила санитарка. – Там еще молокозавод рядом. А у меня на нем подруга работала, сыворотку домой таскала, сядем вечером на крыльце и пьем…

Из «Крокодила Г» послышался стон облегчения.

– Ладно, – сказала санитарка. – Жди свою батарею, сейчас ее выпустят. А мне еще кровищу вашу оттирать…

И санитарка пошла. А я остался. Этот разговор, если честно, вывел меня из себя. Точнее, размазал. Возможно, я отвык от общения с людьми у себя в Туманном, и такое столкновение в лоб меня несколько напрягло. Или премудрости санитарки показались тяжелы. Или поезда. В голову сгрузилась канистра тяжелой информации, и теперь я не знал, что с ней делать.

Дверь «Крокодила Г» отворилась и из нее выступила Дрондина. За эти несколько минут она похудела. Нет, действительно похудела, сбросила килограмма три, не меньше, особенно с лица.

– Ну вот, – сказал я. – И все…

Дрондину качнуло в мои объятья, я удержал ее с трудом – Дрондина стала как желе. Пришлось пристроить в угол, чтобы она могла опираться сразу на две стены и не сползать. Принес ей воды еще, но Дрондина отказалась. Впрочем, отдыхать она тоже отказалась, посидела минуту, затем замычала и по стенке, по стенке, направилась к выходу. Я за ней, осторожно страховал, чтобы не грохнулась. Вопросов не задавал.

Мы покинули зубную поликлинику и направились к мопеду. Дрондина почему-то хромала, точно не зуб у нее удалили, а ноготь вырвали. Нервы, наверное, в организме ведь все связано, вырвали зуб, а заболела пятка.

Долго мы не прошли, Дрондина остановилась возле первой скамейки, села, закрыла глаза ладонями. Я рядом с ней. И тут как обычно со стороны Кирпичной показался мой добрый одноклассник Колесов, пешим ходом. Шел мимо, ел пирожок, остановился, увидел нас. Опять Колесов, почему всегда Колесов…

– Чего это с Наташкой? – спросил Колесов. – Чего такая косая?

Дрондина промычала. Я пожал плечами.

– Убодалась, что ли? – Колесов с сочувствием подержался за плечо Дрондиной. – Солнечный угар? Старушку зарезали?

– Зуб вырвали, – объяснил я.

– Без наркоза? Мне однажды два вырвали, я потом разговаривать не мог три недели.

– И как?

– Отец дохлой гадюкой треснул – сразу заговорил! Народное средство…

Дрондина поглядела на Колесова. Не испуганно.

– У нас гадюк не водится, – успокоил я.

Дрондина возражающее хлюпнула носом, давая понять, что некоторая гадюка у нас все ж таки проживает.

– Могу достать, – предложил Колесов.

– Да не, мы так как-нибудь… Правда, Наташа?

Дрондина кивнула.

– А где зуб? – поинтересовался Колесов.

– Что? – не понял я.

– Зуб остался? – Колесов щелкнул пальцем по резцу. – Который вырвали?

Дрондина сделала странное телодвижение, я отпустил ее, немного придерживая за кофту.

– Зуб есть?

Наташа протянула бумажку.

– Сейчас сделаем…

Колесов пошарил по карманам и нашел плоскую жестяную коробочку из-под леденцов. Отобрал у Дрондиной бумажку, вытряхнул в коробочку зуб, закрыл.  Достал катушку с леской, откусил сантиметров сорок, продел в петельку коробочки, завязал крепким рыбачьим узлом и повесил на шею Дрондиной.

– На удачу, – объяснил Колесов. – Я всегда так делаю – помогает.

А Колесов не так прост, как я думал.

Дрондина пробурчала благодарственное.

– Да не вопрос, – Колесов пощелкал по зубному ковчежцу, зуб внутри звякнул. – Сам дотащишь?

Колесов покосился на Дрондину.

– Да, справлюсь.

– Ладно, мне еще на Восьмой сегодня ехать. Привет Шныровой!

Колесов пожал мне руку и отправился дальше. Я подумал, что, пожалуй, Дрондину не стоит сажать на мопед сейчас – свалится. Надо ее проветрить.

– Давай все же погуляем, – предложил я. – А то у меня голова кружится. Погуляем?

Дрондина покачала головой.

– Тогда… пойдем в парк.

Я повел Дрондину через дорогу, в парк.

Парк по полудню пустовал, дорожки были засыпаны рыжей хвоей, сосны качались, ловя высокий ветер. Мы прогулялись по парку, попробовали посидеть на качелях – но Наташку тут же повело – постояли у памятника олененку, потом Дрондина опять скисла, я довел ее до ближней скамейки и посадил на край.

– Все позади, – успокаивал я. – Это был старый зуб, молочный, вырастет новый.

Мимо пробежала бесхвостая собака. Дрондина расплакалась.

– У всех выпадает, – рассказывал я. – Зато теперь все нормально, можно спокойно спать…

Мимо прошла бабулька с сумкой на колесиках, зырканула ненавистью.

– Да это не я ее довел, – объяснил я. – Ей зубы просто вырвали…

Бабка обернулась и плюнула в мою сторону.