Осенний детектив

– С выводами? – догадался Евгений.

– Да. Мы ничего не знаем об этом письме и об этой даме. Сначала надо встретиться с ней и понять, чего она хочет. Потом всегда можно принять решение.

– Лилиан, ты умничка, – заметил Алексей с улыбкой.

– Ты тоже так думаешь?

– Да.

– А я вам говорю, это провокация! – упрямо повторила Фима.

– Во сколько вы условились с ней встретиться? – спросил Евгений.

– В 10 утра в отеле «Золотая раковина»… – Федор кашлянул. – Гм, Алеша… У меня пальто совсем износилось, ни к черту не годится. Не дашь мне свое? Все-таки место встречи того, респектабельное. Не хотелось бы ударить в грязь лицом.

Фима метнула на Барклая негодующий взгляд и отвернулась. По ее мнению, революционер не имел права обращать внимание на такие мелочи, как износившаяся одежда.

– Конечно, бери, – сказал Дорогин. – О чем разговор!

До конца завтрака они больше не говорили о предстоящей встрече, но как только Барклай вышел за дверь, Фима с горящими глазами перегнулась через стол к Алексею.

– Послушай, я просто не узнаю тебя! Неужели ты и впрямь так просто отпустишь его? Федя ведь еще молод, ему всего 23, ни тюрьмы, ни ссылки не нюхал… Мать ему жаль, видите ли! А если эта дама никакая не баронесса? Если она связана с охранным отделением? Умело разговорит мальчишку, и он ей все расскажет о нас и сам не заметит!

Алексей улыбнулся.

– Кажется, я знаю, как этого избежать, – сообщил он.

3

Холл отеля «Золотая раковина» был залит светом. Взад-вперед сновали чинные лакеи, посыльные в униформе, горничные в кокетливых передниках, официанты с нагруженными подносами. И все это суетилось, старалось и расточало улыбки ради немногих избранных постояльцев «Раковины»: богатых путешественников с континента, пары герцогов, одной актрисы, которой уже второй десяток шел 27-й год, и очаровательной русской баронессы, блондинки с карими глазами, в которых нет-нет да вспыхивали золотистые искорки.

– Прошу вас, миледи… Сюда!

Миледи Амалия Корф окинула взглядом холл и едва заметно поморщилась. Зря, конечно, она назначила Федору Барклаю встречу именно здесь, в этом помпезном здании отменно дурного вкуса. Вероятно, этот революционно настроенный юноша будет смотреться в здешней обстановке нелепо, и ему куда больше подошло бы заведение попроще за углом. С другой стороны, у Амалии было в Лондоне полно дел и помимо встречи с Барклаем. Она просто передаст ему письмо его матери, расскажет о ее самочувствии, и на этом все закончится. Она села за столик и обернулась к слуге.

– Простите, который час?

– Без пяти десять, миледи. Вам что-нибудь принести?

– Нет, благодарю вас. Если меня будет искать молодой человек, приведите его сюда.

Лакей удалился, а Амалия раскрыла книгу, которую на всякий случай захватила с собой, и углубилась в чтение. Окончив главу, она смутно подумала, что Федора Барклая никак нельзя заподозрить в пунктуальности. За столом напротив актриса вовсю кокетничала с представительным господином в цилиндре. Господин снисходительно улыбался и время от времени поглядывал на Амалию. В углу молодой человек читал газету. Амалия подозвала слугу.

– Меня никто не спрашивал?

– Нет, миледи.

Амалия никогда не считала, что точность – это вежливость королей; для нее точность была составной частью вежливости любого человека. Подавив нахлынувшее раздражение, она вернулась к книге и на сей раз дочитала роман до конца. Время шло к полудню, однако Барклая все не было. Амалия выпила чашку кофе, извлекла из сумочки запечатанное письмо и посмотрела на него так, словно оно могло дать ей ответ на вопрос, где находится Барклай. Имя на конверте было выведено крупным, дрожащим, неуверенным почерком. Амалия вспомнила белое лицо матери Федора на подушках, ее слабый, умоляющий, задыхающийся голос, и ей стало стыдно своего эгоизма. Наверное, у Федора просто нет денег на кэб, он не рассчитал расстояние до гостиницы и теперь идет по улицам Лондона пешком.

– Еще что-нибудь, миледи? – почтительный лакей был тут как тут.

– Нет, благодарю. Меня никто не спрашивал?

– Нет, миледи.

Четверть первого, двадцать минут, половина, без четверти час…

– Меня никто не спрашивал?

– Нет.

После часа дня Амалия все же потеряла терпение и попросила принести ей бумаги и чернил, после чего написала очень краткую и сухую записку о том, что она ждала Федора три часа, но больше не может себе позволить. Впрочем, она готова встретиться с господином Барклаем в то время, которое окажется ему удобно.

Амалия вложила записку в конверт, запечатала его, надписала и отдала слуге.

– Если мистер Барклай все же придет, отдайте ему и отнесите мне ответ.

– Будет сделано, миледи, – отвечал слуга.

Как только Амалия удалилась, молодой человек в углу, битых три часа читавший один и тот же номер «Таймс», поднялся с места, сложил газету, поглядел на большие часы в холле и неспешным шагом направился к выходу.

– Ну что, Женя?

Такими словами встретила супруга Фима, когда он вернулся домой.

– Да ничего, – с некоторым недоумением отвечал Евгений Илларионов, стаскивая с рук перчатки. – Он не пришел.

– То есть как не пришел? – изумился Алексей.