Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

…До врезки оказалось всего около трёхсот шагов. Над трубой метрового диаметра, из которой в коллектор стекала зловонная жижа, был перекинут железный мостик. Рядом с мостиком, в стене, Сидоров увидел узкий и низкий проём, в который они не преминули войти, и, втягивая головы в плечи, чтобы не расшибить о неровно уложенные бетонные плиты потолка, прошли по длинному тёмному коридору метров пятьсот. Сидоров шёл впереди и освещал дорогу фонарём. Сначала луч света был ярким, но вскоре батарейка в фонаре стала садиться, и свет ослабел. А потом и вовсе потух. Они оказались в кромешной темноте.

— И что? И куда дальше? — громким шёпотом произнёс Альфред. В этом шёпоте Сидоров уловил нотки обеспокоенности, граничащей с отчаянием, — Может, вернёмся? Найдём другой фонарь и снова сюда придём…

«Слабак», — подумал Сидоров и решил немного взбодрить малодушного попутчика.

— Торопиться нам некуда, — спокойно сказал он. — сейчас потихоньку прощупаем тут всё, и домой пойдём. И опасаться нам некого и нечего. Мы здесь совершенно одни, а о том, где мы, никто не знает. Так что бросать всё и возвращаться, когда мы уже почти у цели, глупо.

— Но, не видно же ни зги!

— По звуку ориентироваться можно. Слышишь, шум под ногами?

— Мне кажется, он отовсюду идёт.

— Ну, хорошо, — вздохнув, согласился Сидоров, — ещё метров сто пройдём и возвращаться будем.

Шагов через пятьдесят шедший впереди Сидоров нащупал справа боковое ответвление коридора и свернул, увлекая за собой Альфреда. Потом было ещё несколько ответвлений. Сидоров решил идти зигзагом. Если вначале он сворачивал направо, то следующим поворотом должен быть левый. А Молотилов плёлся следом, держась за хлястик сидоровского бушлата, и едва не плакал.

— Свет, — тихо сказал Сидоров, останавливаясь.

— Где?

— Не видишь? В конце тоннеля, как и положено.

— Что положено?

Сидоров не ответил.

Свет казался каплей молока, растворённой в большой грязной луже. Идя вперёд, Сидоров отмечал в уме, сколько боковых левых и сколько правых свёртков они миновали.

Помещение, в котором они оказались минут через десять, освещено не было. Свет сюда проникал сквозь плохо зачеканенные отверстия в перекрытии, откуда сверху спускались трубы, и через щель в железной двери, к которой вели четыре крутые ступени. Поискать, так наверняка где-то должен отыскаться выключатель, но Сидоров не стал этого делать. Он подошёл к двери, аккуратно потянул её на себя, та оказалась закрытой снаружи: клацнул металлом навесной замок. Приложив ухо к щели, Сидоров прислушался. Альфред тоже выставил ухо вперёд.

«Здорово, Колобок, — услышал Сидоров насмешливый голос, слегка искажённый многократным эхо, как бывает, если помещение большое и много воды, — подмылся? А то в бассейн не пущу».

Сидоров взглянул на Альфреда, и сквозь полумрак увидел, как тот вздрогнул и напрягся.

— Пархом, — выдохнул Молотилов.

«Твои горцы — чистые церберы».

— А это Усков…

— Видишь, как удачно попали? — шёпотом спросил Сидоров, — Это всё ты. Это твоя ненависть к Пархому нас сюда привела. Но, тихо…

…Усков неуютно заёрзал в кресле.

— Что ты сфинктер массируешь, — усмехнулся Пархом, — тебя убивать никто не придёт. Это мой кидок, ты в стороне… Как всегда, впрочем.

— Я твой партнёр, Макс. Если к тебе пришли просто так, зная, что у тебя абреков сотня, то уж меня… У меня охрана только в банке. В доме четверо охранников, да и какие это охранники! Пенсионеры. А езжу я сам, без водителя-телохранителя.

— Да, не ссы ты, Колобок, кому ты нужен! Никто не придёт тебя убивать. Некому. Кто у Катьки был? Одни знакомые торгаши. Партнёры, контрагенты и прочая хренотень. А торгаш торгашу — волк, конкурент и сволочь! Никто мстить не придёт. Каждый за себя колотится.

— Но Шульман же пришёл!

— Шульман был психом.

— А Молотилов? А Сидоров, первый муж Екатерины?

— Молотилова я сам ищу, а он от меня прячется. Из него мститель, как из говна пуля. А о Сидорове мне и думать лень. Сколько лет прошло, как они с Катькой расстались?.. То-то. Где он, Сидоров? Сгинул на просторах нашей могучей и необъятной…

«Зря ты меня со счёта списал, ублюдок!», — подумал Сидоров, злорадно усмехнувшись.

Что-то загрохотало, это Альфред случайно столкнул лежащий на ступенях разводной ключ, по-видимому, забытый здесь нерадивым сантехником.

— Ты чего гремишь? — зло прошептал Сидоров.

— Я нечаянно…

— Тихо будь!

— И вообще, не от этих мстителей опасность идёт, — задумчиво сказал Пархом, не услышав шума в подвале.

— Самсонов?

Пархом кивнул.

— Я позвал тебя, чтобы ты мне рассказал, как идут дела по выводу моих активов из банка и переводу их на зарубежные счета.

— Что, так всё серьёзно? А ты говоришь…

— Я вопрос задал. Чисто конкретный.

Усков пожал плечами:

— Технологическая цепочка подготовлена. И здесь, и в оффшорах. Счета открыты. Даёшь отмашку и бабки пошли. Вопрос двух секунд.

— Что с чёрным налом?

— Лимон дополнительно обналичил, как ты просил.

— Где он?

— В банке, в ячейке, — Усков удивлённо взглянул на Пархома, — где же ещё деньгам храниться?