Осенний трон

Он поднялся и поклонился, после чего опустил перстень в поясную сумку.

– По крайней мере, отец больше не настаивает на том, чтобы отдать Аквитанию Иоанну. Но в Ирландии паршивцу придется несладко, а может, ирландцам.

– Не надо так, – мягко укорила его Алиенора. – Как бы ни обернулось дело, Иоанн получит важные уроки. – Она положила руку ему на плечо. – Мне жаль расставаться с тобой, но тебе нужно поспешить в Пуату.

– Я так и собираюсь сделать, мама. Только беспокойство о твоем благополучии удерживает меня здесь. – Ричард скривился. – Его псом на поводке я никогда не буду.

– Обо мне не тревожься, – попросила Алиенора. – Я пережила и не такое. Поскольку твой отец восстановил мои права на Аквитанию, в его интересах беречь мое здоровье, ведь он не хочет, чтобы ты, как мой полноправный и единственный наследник, стал герцогом Аквитании.

Сын кивнул, признавая ее правоту:

– Ты знаешь, что Филипп не оставляет надежды женить меня на Адель?

– Да, слышала, но этого не случится. Твой отец – непревзойденный мастер уклоняться от обещаний, которые раздает, не имея намерения выполнять. Его политике такой брак не соответствует, и поэтому ты не женишься на Адель, сколько бы Филипп ни старался. Тебя это не должно касаться ни в коей мере.

Ричард потер затылок:

– Пошли новые слухи об отце и Адель. – Он отвернулся и стал смотреть, как Амирия и Бельбель зажигают свечи и закрывают ставни. Весенний день подходил к концу.

– И об этом я слышала, но не хочу знать, есть в них правда или нет. Однако сами по себе такие слухи играют нам на руку. Если тебя все-таки будут принуждать жениться на Адель, у тебя есть чем обосновать отказ. Использовать эти слухи сейчас неразумно. Они крайняя мера, но хорошо знать, что у тебя имеется это оружие.

Он обратил на мать взгляд синих глаз:

– Ты такая мудрая.

– Мудрость приходит с опытом. Жаль, я не была мудрее в молодости.

Утром Ричард отправился в Пуатье. Герцогский перстень висел у него на шее, надетый на шелковый шнур и спрятанный под рубашку. С Алиенорой он заранее попрощался наедине, и их расставание во дворе, под взглядами Генриха и придворных, было церемонным и кратким. Король напутствовал Ричарда вежливо и деловито, но с обеих сторон ощущалось подспудное напряжение и вызов.

Матильда с супругом тоже уезжали. Часть пути они собирались проехать вместе с Ричардом, дороги их расходились только за стенами Алансона. Расставаясь с дочерью, Алиенора прослезилась: слишком сильно она привыкла к общению с Матильдой и боялась, что больше они не увидятся. Двадцать лет назад она простилась с отважной девочкой, которой предстояло выйти замуж за Генриха Саксонского. Тогда Алиенора не надеялась, что когда-либо встретится с дочкой. В некотором смысле так и вышло. Та девочка выросла и стала взрослой женщиной, которая обзавелась своими детьми. Да и говорит по-немецки свободнее, чем по-французски, и теперь у нее собственные взгляды и привычки. После разлуки мать и дочь заново узнавали друг друга, и между ними выросла новая любовь, глубокая и крепкая.

Алиенора изо всех сил сохраняла величественный вид, но в душе рыдала от мучительной боли нового расставания. Рядом с ней стояла бледная, разом повзрослевшая Рихенза и ее брат Оттон; малыша Вильгельма качала на руках кормилица. Матильда и Генрих решили, что Рихенза останется жить у бабушки. По возрасту ее уже можно было выдавать замуж. Ей собирались подыскать достойную партию при анжуйском дворе. Ее брат Генрих возвращался с родителями на родину, а Оттон, Лотарь и Вильгельм должны были уехать позже, когда станет понятна ситуация в Германии.

– Слушайтесь бабушку, – наставляла детей Матильда и глотала слезы. – Ведите себя как следует, учите уроки и пишите мне почаще.

– Да, мама, обещаю. – Рихенза присела в реверансе, а Оттон и Лотарь поклонились почти как подобает.

Подбородок Матильды задрожал.

– Будьте смелыми. Я верю в вас, и моя любовь всегда будет с вами, помните об этом. – Она резко повернула коня и поскакала к воротам.

У Алиеноры от жалости сжималось сердце. Королева точно знала, что чувствует сейчас ее дочь.

Генрих Саксонский улыбнулся детям, сказал им что-то по-немецки и, громко откашлявшись, натянул поводья – его уже ждал Ричард. Старший сын Матильды Генрих, в восторге от предстоящего путешествия, только помахал через плечо остающимся братьям и сестре.

Когда они скрылись из виду, Алиенора с детьми вернулась в покои к размеренному ходу жизни, как будто это был самый обычный день. Кормилица занималась Вильгельмом, Оттон и Лотарь отправились на урок с другими мальчиками, а Рихенза осталась с бабушкой шить – они вместе трудились над покрывалом для алтаря.

– Вот тут несколько стежков сделала мама. – Рихенза прикоснулась к ним тонким пальцем. По щеке покатилась одинокая слеза.

Алиенора обняла ее: