Осенний трон

Одним апрельским утром вскоре после Пасхи Алиенора задержалась перед птичьим насестом у себя в опочивальне и, заметив два перышка на полу, наклонилась их поднять. Сноуит линяла, и в этот период Алиенора баловала птицу больше, чем обычно. Она заткнула белые перья за край вимпла, натянула на руку охотничью крагу и ласковыми словами выманила кречета к себе на запястье.

– Скоро, – приговаривала она, – скоро ты полетишь высоко и свободно, обещаю тебе.

Сноуит могли выпускать уже сейчас, но сокольничий предпочитал держать линяющих птиц на земле. Алиенора надеялась, что к тому времени, когда кречет в новом оперении будет готов к первому в этом сезоне полету, Генрих отменит свой жестокий приказ и разрешит ей снова ездить верхом.

Алиенора принялась скармливать птице кусочки кроличьего мяса из деревянной миски. Несмотря на малоподвижный образ жизни, кречет ел жадно и глотал один кусок за другим, пока Алиенора негромко нахваливала питомицу и поглаживала ее белоснежную грудку.

Вдруг приоткрылась дверь, в щель протиснулся бело-рыжий спаниель и галопом бросился к Алиеноре, бешено виляя мохнатым хвостом и разинув в счастливой улыбке пасть. У ее ног он немедленно почуял запах съестного, приподнялся на задние лапы и начал слизывать мясной сок с ее пальцев. Сноуит забила крыльями и скрипуче заклекотала.

– Мойси?

Королева уставилась на спаниеля в полном ошеломлении, а потом перевела взгляд на дверь, так как она распахнулась шире. На пороге стояли Рихенза и ее отец.

Алиенора спешно водворила птицу на присаду и опустила миску с остатками крольчатины на пол, чтобы ими полакомился Мойси.

– Бабушка! – Рихенза вошла в комнату и начала было опускаться на колено, но Алиенора остановила ее и заключила в объятия.

– Какой чудесный сюрприз, хочу хорошенько разглядеть тебя! – Она отступила от внучки на шаг. – Вот так красавица!

Облако рыжих кудрей Рихензы было приручено и убрано в толстую косу, перевязанную блестящей нитью. Легкая вуаль покрывала верхнюю часть ее головы, а на месте ее удерживали массивные золотые шпильки. Платье из шелка цвета весенней зелени было туго зашнуровано на талии и подчеркивало фигуру, а по низу мантии шла оторочка из беличьего меха – того же оттенка, что и волосы Рихензы.

– Вы правы, госпожа, – с сильным немецким акцентом сказал Генрих Саксонский, вошедший вслед за дочерью. Он поклонился Алиеноре. – Рихенза – гордость всей семьи.

В отличие от цветущей дочери Генрих выглядел неважно. Этот плотный мужчина обычно легко носил свой вес, но сегодня он будто согнулся и казался усталым.

Мойси вылизал вмиг опустевшую миску и стал толкать ее по полу носом.

Алиенора послала Амирию за вином. Ее первоначальный восторг при виде гостей сменился настороженностью.

– Что привело вас в Сарум?

– Это обычный визит, – ответил Генрих, слегка пожав плечами. – Только и всего.

Но Алиенора ему не поверила.

– Тогда я счастлива видеть вас. Моя дочь здорова?

– Да. – Избегая пытливого взгляда Алиеноры, зять делал вид, что рассматривает Сноуит. – Ваш кречет линяет, как я вижу.

Настороженность женщины перерастала в тревогу.

– Да, но это пройдет быстро, я уверена. Вы останетесь на ночь?

Он склонил голову:

– Если вы позволите. А Рихензу я привез к вам погостить подольше. – Его глаза остановились на дочери, которая побежала спасать от спаниеля миску. – Император желает, чтобы я с ним отправился в Крестовый поход, однако у меня нет желания сопровождать его. Пусть молодежь рискует. Кому-то нужно остаться дома и править страной, но император предпочел бы, чтобы в его отсутствие я был подальше от Саксонии. Так что… я вновь оказался в изгнании. – Он сложил руки на груди. – Это ненадолго, и на этот раз мне не пришлось увозить из родного дома всю семью. Матильда правит в качестве хозяйки нашего замка. Она посылает вам свою любовь и наилучшие пожелания.

Обтекаемые фразы не ввели Алиенору в заблуждение. Саксонский герцог снова изгнанник, выжидающий, когда его господин отправится в дальние страны. А тем временем Матильда вынуждена справляться одна как может.

– Рихензу я привез к вам, потому что здесь она будет в большей безопасности. И девочка горячо любит вас, как и вы ее, насколько я знаю.

Алиенора нахмурилась:

– Конечно, я очень ее люблю, но почему она нуждается в безопасном месте?

Генрих потер лицо мясистой ладонью:

– Ах, не хотел я вам говорить, но придется. Здоровье короля Англии ухудшается. Нормандия и Анжу под властью Ричарда и короля Франции, и с каждым днем их требования к Генриху растут. Они отрезали ему все пути, и вскоре ему будет некуда деваться.

– Что у него со здоровьем? – спросила Алиенора. У нее свело живот от страха и надежды.

– Король страдает от старой раны, из которой все время сочится гной, но выше ее возникла еще и новая язва. – Генрих указал в область своей правой ягодицы. – Он с трудом держится в седле, но упорно ездит верхом и отказывается отдыхать, да это и невозможно, так как его армию все время теснят. Приближенные покидают его и приносят клятву верности Филиппу или Ричарду.