Читаем Осенний волк полностью

желание.

x x x

Живому трудно

отвести взгляд

от красивой женщины,

так же как мертвому

вспомнить свою мечту.

x x x

Только без женщины

осознаёшь до конца

непрерывность женщины

x x x

Я знаю,

что люблю тебя

и значит

я знаю о тебе

все.

x x x

В шорохе трав,

в скрипе ракушек,

в шелесте волн,

в шуме грядущих камней...

Слышу твое лицо

о эта райская музыка

на пустынных развалинах мира.

x x x

Я научу тебя, девочка,

как перемалывать солнце

в золотистую пыль

пространств,

как собирать расстояния,

оставленные другими,

и очищать глубину

от грусти...

Я расскажу тебе, девочка

как можно любить этот мир,

зависая судьбой

над пропастью...

x x x

Хорошо

сорокалетних ведьм

с глазами, чернее смерти,

гонять по ночам до седьмого крика,

или

заманивать в кусты

полуфригидных девочек

и долго-долго

объяснять им теорему Пифагора,

И совершенно немыслимо

с первыми делать второе.

а со вторыми - первое.

Да,

умение жить

это способность угадывать четность

выпадающих свыше чисел.

И все.

x x x

Иногда

можно прочесть судьбу

на полинявших обоях комнаты

незнакомого города - в грустных объятьях

совершенно случайной женщины.

x x x

Какое блаженство

наблюдать со стороны за своим крушением

и как суфлер незаметно подсказывать

слова, потерявшие смысл.

x x x

В непрерывном хаосе твоих дорог

только одна живая,

летящая со скоростью смерти

и точная, как змея.

Ей больно, когда ты идешь по ней!

Она - твой Путь.

x x x

Это не я

это ветер с чужбины

бродит ночами

по крышам счастливых домов.

x x x

Сколько пространств

прошло сквозь меня и кануло!

А я по-прежнему там,

где моя постаревшая смерть.

x x x

Выбирая дороги,

мы выбираем лишь способ счастливого возвращения

x x x

Быть дальше

самого себя

хотя бы на пол-чужбины,

хотя бы на четверть неба

быть выше своих корней.

x x x

Спроси у себя:

"А что будет дальше?"

И тогда поймешь,

что ничего и нет.

x x x

Как легко постареть

в окружении мудрых

мыслей.

x x x

Самая

точная

грань

настоящего

красота

уходящей женщины

x x x

След мой - пустыня,

покрытая пылью забвения

и песками грядущих времен.

x x x

Гибелью ежесекундно умирающего пространства

переполнены мои глаза.

Стоит мне только очнуться

и вселенная рухнет в Ничто.

x x x

Отбрасываю

холодноватое прошлое,

как ящерица хвост, ускользаю, но жизнь

снова и снова

принимает очертания

прошлого.

x x x

Душа наполняется

листьями, звёздами, ветром ...

А бедное тело - опилками прожитых лет.

x x x

Мы возвращаемся из странствий.

Но возвращаемся не мы.

x x x

Ветер коснулся верхушек холодных деревьев

я покидаю ваш дом,

в котором прожил счастливую жизнь,

длиною в короткий вечер, и где

я научился любить бесконечность жеста

и поклоняться красоте молчания.

x x x

Я не хочу быть дворцом

для вечно здравствующих.

Хочу быть хижиной

для случайно выживших.

x x x

Исчезаю

в пустые коробочки слов,

оставляя пришельцам

свое отрешенное имя.

x x x

Дойти до конца

это значит дойти до конца

своего тела.

x x x

Верлибр

это

иная скорость

молчания.

x x x

Во

всякой

тишине

есть уголок, в котором

прячется аист или

его детеныш.

И значит

тишина не бывает пустой.

x x x

Когда умирает душа

вместе с ней умирают слова.

Старость

это кладбище мертвых слов

и море воспоминаний...

Я больше не чувствую слово

и осень - любимое время года

проходит мимо

Скоро

я перестану останавливаться

на слове "женщина"

и последнее древо моей земли

станет добычей снега.

Да, старость

это кладбище мертвых слов,

море воспоминаний

и рай былого...

x x x

Небо и очень

прозрачная осень

нам

останется в конце мечты.

x x x

Весна за окном

и весна в твоём сердце

два разных времени года,

совпадающих только в юности.

x x x

Мы живем

в двух измерениях.

В одном

жизнь несказанно короткая.

В другом

невыносимо длинная.

В одном

любви не хватает прошлого.

В другом

у любви нет будущего.

x x x

Кто ведает - сколько

весит печаль нарисованной мошки,

земная ли кровь у небесных растений,

жива ли гора на ладони у старца,

одинока ли боль в сердцевине молчащего камня

и человек ли стоит на холодном ветру,

а может быть, это - чайка ?

x x x

Боль

это родник , в котором

время утоляет жажду.

x x x

Путь Бога

путь преодоления метафоры,

имя которой

жизнь.

x x x

Не в том ли бессмысленность жизни,

что все, происходящее с нами,

короче жизни ?

x x x

Только в храме

перед зажженной свечою

понимаешь значение

паузы.

x x x

Как прекрасны те книги,

на страницах которых

живут птицы.

x x x

Небо пронизано плачем

маленьких дирижаблей,

не помнящих

о земле.

x x x

Поэт

это помесь клоуна

с ручной гранатой.

x x x

Изменение

скрытая форма отсутствия,

создающая видимость

жизни.

x x x

Душа

продолжение мысли

за пределами зеркала.

x x x

Сильнее

воспоминаний о прошлом

только тихая грусть

о несбывшемся.

x x x

Каждому - каждое.

Всем - остальное. Никто

не постигнет чужую музыку.

x x x

Как пустынна дорога,

по которой идет человек

к своему рождению.

x x x

Отравленные

ядом вечности,

мы все пытаемся найти компромисс

между теми, кто с нами, кто в нас,

постепенно теряя и тех и других

в угоду грядущей осени.

x x x

В шорохе трав,

в скрипе ракушек,

в шелесте волн,

в шуме грядущих камней...

Слышу твое лицо

о эта райская музыка

на пустынных развалинах мира.

x x x

Дом,

побежденный вещами,

мы оставим счастлив

о блуждающим статуям

и уйдем по тропинкам из солнечной пыли

в нищее царство

живых.

x x x

Как осколки погибшего рая

вырвать из памяти лики ушедших,

освободив небеса

от вечности.

x x x

Мы любим только тех, кого не в силах

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия