Ощупывая слона

— Я пользуюсь ЖЖ как блогом, который дает мне линки ко многим сетевым проектам, —  говорит Роман Лейбов, профессор Тартуского университета и еще один из русских первооткрывателей ЖЖ. — ЖЖ — отличный инструмент для того, чтобы мониторить общественные настроения и отслеживать их колебания во время кризиса.

Несколько ЖЖ-юзеров находились в контакте с родными и близкими, оказавшимися заложниками террористов. Одной из таких юзеров была Ольга Бруковская, директор по развитию газеты «Утро. ру». Ее друг Марк, заложник, посылал ей SMS, используя свой мобильный, чтобы попросить ее «написать в Интернете правду о том, о чем лжет ТВ». В частности, он писал, что именно заложники призвали людей собраться на антивоенный митинг, а вовсе не террористы, как утверждало телевидение.

— Я попросила людей продублировать мои посты в их журналах и газетах, — вспоминает Ольга, — потому что хотела, чтобы как можно больше людей знали о просьбах заложников.

Все дни, пока театр находился под контролем чеченцев, российские власти запрещали публиковать или пускать в эфир какие бы то ни было интервью с террористами и даже временно закрыли некоторые ТВ-каналы и веб-сайты за нарушение запрета. В этой ситуации ЖЖ оставался одним из независимых каналов — та же роль у него была и после штурма. Одним из наиболее важных источников стал в этот момент дневник репортера Степана Кравченко, который принимал участие в спасении заложников.

— Он писал о жертвах больше и глубже в своем ЖЖ, чем мог бы в том издании, где работал, — говорит Антон Носик, — есть большая разница между публичным высказыванием в СМИ и заметками в ЖЖ Журнал Степана был вполне эмоционален, но также содержал информацию, недоступную в любом СМИ, например касавшуюся числа погибших заложников и причин их смерти. За полчаса до того, как СМИ сообщили первые цифры погибших, Кравченко уже оценил общее число жертв, основываясь на том, что он сам видел.

Вначале власти старались скрыть детали штурма, и ЖЖ стал местом для дискуссий, где врачи и свидетели старались раскрыть правду о газе, убившем 116 человек Версия об использовании опиатов для того, чтобы усыпить террористов, ныне подтвержденная немецкими экспертами, впервые была высказана именно здесь.

Журнал Ольги Бруковской и других близких заложников теперь вернулся в обычный режим. Последний пост в Ольгином журнале гласит: «Марк выписан из больницы!!»

«Спасибо, Ольга, — пишет один из ЖЖ-юзеров, — благодаря тебе множество людей, не знавших Марка лично, сопереживали ему, и через него — всем другим заложникам».

Ни одна из моих статей, в том числе политически острые и дискуссионные, не вызывала такого шквала негативных эмоций. Даже сейчас, по прошествии полутора лет, я невольно ежусь, вспоминая, как писали обо мне люди, которых я еще недавно считал друзьями.

Нельзя сказать, будто я не понимал, что вступаю на опасное поле. Одно дело — писать про кино и всякое тру-ля-ля на умные темы и другое — высказаться о таких травматичных событиях, как захват заложников, да еще и в американском журнале.

Когда я писал статью, я больше всего боялся сбиться на сенсационный тон и начать пересказывать личные подробности про героев — прежде всего про Ольгу Бруковскую и Марка. В дневнике Бруковской хватало рассказов о еечувствах, эмоционально убедительных и впечатляющих. Будь я писателем, именно на них бы и сконцентрировался, но в статьях я специально избегал их цитировать, ограничившись несколькими спокойными репликами. Можно сказать, меня интересовала не тема «люди и террористы» или «близкие заложников», а история о новой технической игрушке, которая оказалась востребована в столь экстремальных условиях.

В отличие от других моих статей, написанных в Wired, эта статья шла туго. Мой американский редактор, беседуя со мной по ICQ, задал несколько уточняющих вопросов, в том числе — о возрасте и профессии героев, на которые я ответил, не подозревая подвоха. Каково же было мое удивление, когда я увидел текст, начинавшийся словами. МаркРанков, одиниз750заложников, захваченныхчеченскими экстремистами на прошлой неделе, просил передать русскому народу:

«Ваше ТВ лжет!» Ранков, 28 лет, хотел, чтобы его соотечественники знали, что не одни только чеченские террористы просили провести в Москве митинг с требованием прекратить войну в Чечне, как утверждало российское телевидение. О том же самом просили и сами заложники. Вопрос: как он передал это послание?

Дальше статья более-менее следовала моему тексту, но акценты уже были переставлены. Мне стало не по себе, и я тут же связался с Бруковской, которой переслал ссылку, чтобы Оля сказала, все ли нормально. Она показала текст Марку и заверила меня, что все о'кей. Я несколько успокоился, но в ЖЖ началась настоящая буря.