Ошибка каскадера

Когда они выехали за черту города, Жженов прибавил скорость, и машина стремительно понеслась в темноту. В ярком свете фар по обочинам дороги замелькали деревья; руку, которую Авик осторожно просунул в открытое окно, силой ветра сразу же отбросило назад. Он через плечо отца взглянул на спидометр и, увидев 100, с восторгом посмотрел на сидящего рядом Андрюшу. Но Андрей ни на скорость, ни на Авика внимания не обращал. Он смотрел в окно машины и пытался осмыслить предложение Жженова, которое было настолько неожиданным, что он сразу не осознал его значение. Он будет сниматься в кино! Он неожиданно попадет в мир, который с самого детства наравне с книгами был единственным светлым пятном в его жизни, не считая, конечно, Тамары. Кино завораживало его; сидя в зале, он переносил себя на экран, изменял происходящее на нем, подстраивал действие под себя. И вот на следующей неделе он войдет в этот мир… Когда они с шоссе съехали на проселочную дорогу, стало светлеть и над кронами деревьев показался солнечный обод. Машина подъехала к густому смешанному лесу, и дорога оборвалась. Они вышли наружу. Было по-утреннему прохладно, и Авик поежился. Григорий Исаевич крепко прижал сына к себе.

— Какая все же красотища! — восхищенно оглядываясь по сторонам, сказал он.

— Не торопитесь восхищаться, вся красота впереди, — ответил Жженов, открывая багажник. Он достал из него удочку, свой рюкзак и потянулся за чемоданчиком Эпштейна.

— Что вы, что вы, Георгий Степанович, — заволновался тот. — Я сам… Вы уж со мной совсем как с ребенком, — укоризненно добавил он, вытаскивая чемоданчик из багажника.

— Ну какой же вы ребенок, Григорий Исаевич? Вы мой худрук, — улыбнулся Жженов и, закрыв багажник, направился в сторону леса.

— Спасибо вам, Георгий Степанович, — следуя за ним и продолжая осматриваться по сторонам, сказал Григорий Исаевич. — Для нас это такой праздник! Правда, ребята?

— Ага, — кивнул головой Авик.

— Такая красота вокруг, а он «ага», — передразнил его Григорий Исаевич. — Много читаешь, в театры ходишь, и все без толку.

— Папа, ну чего ты все время придираешься? Подумаешь, «ага» сказал.

— Это ты зря, малыш. Ты должен гордиться своим папкой и слушать его. Он у тебя замечательнейший человек.

— Я знаю, — буркнул Авик.

Григорий Исаевич опять прижал его к себе и шепнул на ухо:

— Спасибо, родной. Я пошутил.

Авик, смутившись, освободился от его объятия.

Проселочная дорога перешла в узенькую тропинку, по обеим сторонам которой теснились разлапистые ели вперемежку с осинами, шелестящими своими похожими на зеленые сердечки листьями, с тоненькими светлыми березками, с ольхами, почти до земли раскинувшими свои ветви. Над ними с большим шумом, часто хлопая крыльями, пролетел глухарь и, сев на высокую ветку, сразу разорался. Где-то впереди, совсем недалеко, прокрякала утка.

— Слышите утку? — протянул вперед руку Жженов. — Сейчас будет озеро.

И действительно, вскоре они вышли к распростертому перед ними озеру. Солнце уже повисло над деревьями, и его лучи сразу засеребрились на слегка ребристой поверхности озера, отражающей еще и ярко-голубое небо с редкими пушистыми облаками. Они пересекли небольшую поляну и спустились к озеру. Противоположный берег был крутой, с огромными валунами над обрывом и у самой воды. Посреди озера из воды тоже торчал огромный валун, заросший зеленым мхом. На другом берегу, почти у самого обрыва, была хорошо видна аккуратная, необычно сложенная изба, совсем не похожая на русские избы.

— Единственная, что от финнов осталась. Все остальные они во время финской войны сожгли. Чтобы русским не достались. Сколько ей лет, а выглядит словно новенькая. А наши деревни… — скривив рот, не договорил Жженов.

— Ну, как вид? — спросил Григорий Исаевич у ребят. — Я говорил вам…

— Да, папа. Я и не представлял себе, что так… Даже дух от всего этого захватывает, — повел рукой Авик. — Как тебе, Андрюшка? — повернулся он к другу.

— Здорово, — обводя взглядом озеро, сказал Андрей и, словно для себя, добавил: — Жалко, рисовать совсем не умею.

Жженов с любопытством посмотрел на него.

— Да, хороший кусок мы у финнов оттяпали. Правда, столько людей положили… Ну, кто у нас с этим считается, — словно ища поддержки, Жженов посмотрел на Георгия Исаевича, и тот в ответ кивнул головой. Пройдя еще немного, Жженов остановился, сбросил на землю рюкзак и аккуратно положил рядом удочку. — Вот здесь мы с вами сейчас позавтракаем, а потом я за удочку, а вы пойдете с пацанами гулять…