Ошибка Клео

Осип смущенно молчал, невольный свидетель ее признаний. Ему хотелось восстановить в своем кабинете атмосферу гармонии, которой он так дорожил. Радио FIP передавало композицию Жоржа Делерю – саундтрек к фильму «Презрение».

Бетти его смотрела? Кстати сказать, Брижит Бардо была танцовщицей. Может, и Бетти когда-нибудь будет сниматься в кино, сказал он, успокаивающим жестом опустил ладонь ей на колено и попросил сделать резкий выдох и отбросить его руку.

Все выходные Осип изучал энциклопедию классического танца. Белые лебеди и принцессы были представлены в избытке, но он отыскал и несколько более «экзотических» партий, в которых могла бы блеснуть Бетти. Мавританские рабыни, уличные девчонки, испанские цыганки, персидские куртизанки… Лидия негодовала на классический балет с его клише. Пройдет лет сто, и на сцене Оперы Гарнье, возможно, появится черная сильфида или арабская Одетта. Увы, пока что Бетти имела все основания для недовольства.

– С другой стороны, с чего она так помешалась на классическом балете, – подтрунивала над ним Лидия. – Почему бы ей не заняться восточными танцами, правда же, Осип?

В следующий четверг настроение у Бетти было чуть получше. Боль в пояснице утихла – чередование электро– и лазерной терапии дало результат.

В час дня радиожурналистка объявила, что на станции FIP начинается выпуск новостей. Обычно Осип уменьшал звук, пока снова не зазвучит музыка, но сейчас он стоял возле Бетти, которая лежала на животе на смотровом столе, и крепко держал ее за лодыжки, прося как можно выше поднять торс, чтобы проверить арабеск. Повторить десять раз.

Голос мэра Парижа Жака Ширака сливался с голосом Осипа, считавшего: «Р-а-а-аз, два-а-а-а…»

Как вы хотите, чтобы французский труженик, живущий в квартале Гут-д’Ор, где я прогуливался на прошлой неделе с Аленом Жюппе, работающий сам и имеющий работающую жену, вместе с которой они зарабатывают пятнадцать тысяч франков в месяц, реагировал, встречая на площадке возле своего скромного жилища, арендуемого по программе социальной поддержки, семейство, состоящее из отца, его трех или четырех жен и двух десятков ребятишек (Одобрительные возгласы в толпе.), которые получают пособий на пятьдесят тысяч франков, разумеется нигде не работая? (Аплодисменты в толпе.)

Осип почувствовал, как лодыжки Бетти задрожали.

А если вы добавите к этому, если вы добавите к этому гам и вонь (Хохот в толпе.), то понятно, что наш французский труженик начинает сходить с ума; да, он сходит с ума. Будь вы на его месте, вы реагировали бы точно так же, и тут нет никакого расизма.

Журналистка бархатным голосом предложила аудитории после этой «энергичной» речи прослушать прогноз погоды.

– Насчет «энергичной», – улыбнулся Осип, – это она в точку.

Бетти, как обычно, оделась, повернувшись к нему спиной. Большинство пациентов не стеснялись, надевая перед Осипом штаны, и его всегда трогала стыдливость Бетти: своей детской потребностью укрыться от чужих взглядов она напоминала ему малышей, которые закрывают ладошкой глаза, полагая, что это делает их невидимыми.

Несколько дней спустя Осипу позвонила ее мать: Бетти в четверг не сможет прийти. Немного расклеилась. Но она скоро придет в себя. Она девочка крепкая. Конечно, она всегда имела склонность слишком драматизировать происходящее, Осип наверняка это заметил. Бетти с десяти лет неслась к цели как болид, она быстро возьмет себя в руки. Бросить балет, жениха – все, ради чего мы бились всю жизнь? Не может быть и речи. Мало ли что девчонки болтают…

Лидия его успокаивала: мерзкая речь Ширака здесь ни при чем, вряд ли Бетти волнует, что там болтают старые политиканы.

По утрам, прослушивая автоответчик и не находя сообщений от Бетти, Осип чувствовал, как у него сжимается сердце; ему, обожавшему свою подсобку, пропахшую ароматами старины и традиций, в которые Бетти не вписывалась, казалось, что он слышит ее голос: Вы понимаете, что я имею в виду, месье?

Жизнь пошла дальше, дни текли незаметно, времена года сменяли друг друга, зимние травмы, спровоцированные плохо отапливаемыми репетиционными классами, чередовались с летними, вызванными обезвоживанием.