Ошибка Клео

ПЕНСИЯ – денежное обеспечение, назначаемое человеку вследствие инвалидности либо старости. Выйти на пенсию – отойти от активной жизни, перестать работать и начать получать пенсию. См.: отставка.

ОТСТАВКА – прекращение исполнения государственной военной и гражданской службы, отход от дел. См.: отход.

ОТХОД – отступление войска при невозможности удерживать ранее занимаемые позиции.

Клод тоже отступила с ранее занимаемой позиции.

Из зеркала на нее смотрела упрямая постаревшая молодая женщина, мать сотни «девочек», одной из которых, Клео, сегодня исполнилось сорок восемь лет. Слезы этой женщины вызвали у Клод улыбку.

Ее девочки. Как же они галдели, когда к пяти часам вечера заполняли гримерные. Перекликались на польском, русском, английском. Пожалуй, это было единственное, чем они отличались друг от друга, потому что в списке участниц выступления все они значились как безымянные «мадемуазель», даже те из них, кто был замужем.

Ее девочки. Каждый год разные и похожие друг на друга как две капли воды. Если у какой-то из них хоть раз во время выступления лопнула бретелька, она потом каждый вечер волновалась, что это произойдет снова.

Без грима они казались болезненно бледными и анемичными. Морщились, когда Клод, помогая им обуваться, задевала больную лодыжку, – только бы никто не заметил, чтобы не заменили. Некоторые, с пересохшими губами, смотрели блуждающим взглядом – наглотались сильных обезболивающих. У некоторых щеки горели нездоровым румянцем – побочный эффект применения кортизона. Некоторые по понедельникам жаловались на похмелье. Некоторые дарили ей на Новый год коробку засахаренных каштанов, а потом во время примерки без конца запускали в коробку руку. Некоторые с детским испугом, словно потерянный талисман, искали куда-то засунутый лоскут шерстяной ткани, которым на репетициях обвязывали поясницу. Некоторые, стоя за кулисами, до последней минуты не снимали наушники и напевали мелодию, не имевшую ничего общего с музыкой, звучавшей из зала. Некоторые протягивали ей руки, чтобы она помогла им надеть на спину металлический каркас, на котором крепятся перья фазана, обычно синие с золотом. Некоторые хвастались, что у них все рассчитано и они точно знают, в каком возрасте уйдут из труппы. Некоторые зацикливались на какой-то детали внешности, шраме или родимом пятне, и замазывали его особой крем-пудрой – такой была Клео. Некоторые с помощью мочегонных избавлялись от двух лишних сантиметров на талии, появившихся перед месячными. Некоторых возбуждало присутствие в зале друга, и они старались выделиться на фоне остальных, например чуть ниже надвигая на лоб головной убор. Некоторые хулиганили, ставя на спор пятьдесят франков, что в номере Sexy Kitten покажут зрителям язык. Некоторые выходили на сцену в последний раз, потому что закончился контракт; их обнимали, они закатывали глаза и указательным пальцем придерживали нижнее веко, чтобы не размазалась стрелка; их слезы отсвечивали розовой пудрой. Некоторые на репетициях делали фотографии для друга или брата, лежащего в больнице, и никогда не произносили вслух буквосочетание ВИЧ. Некоторые жульничали, перед еженедельным взвешиванием выпивая полтора литра воды, потому что слишком потеряли в весе. От некоторых пахло камфарой и ментолом, входящими в состав мази для воспаленных связок. Некоторые не отзывались, если их окликали; Клод находила их сидящими по-турецки на сером линолеуме гримерки и тупо уставившимися в листок бумаги – заключение врача, предписывающего многомесячный перерыв в работе. Некоторые тосковали по жениху, оставленному в Риге; некоторые только что порвали с парнем, который требовал «кое-чего еще, кроме этого». Некоторых беспокоил начинающийся целлюлит, и они надевали две пары колготок: вниз – телесного цвета, поверх – ажурные. Некоторые по десять лет ели раз в сутки и с горящим взором делились с другими рецептом брауни. Некоторые, сталкиваясь за кулисами с машинистом сцены, скрещивали руки, пряча грудь. Новенькие, с трудом привыкающие к пышному головному убору; об их приближении сообщал шорох перьев, задевающих стены. Француженки, которым посчастливилось получить долговременный контракт. Остальные, русские или румынки, кочевавшие из кабаре в кабаре в вечном страхе увольнения и утраты вида на жительство.

Каждая «всегда мечтала танцевать на этой сцене». В программке, где было приведено множество цифр – два миллиона стразов, двести килограммов страусовых перьев, пять килограммов нижних юбок для костюма исполнительниц канкана, сорок пять технических специалистов, – их имена не указывались.