Ошибка просветления

«Как» будет оставаться до тех пор, пока ты думаешь, что ответы, которые дают другие или даю я, являются ответами. «Я нашёл ответ» — они нашли ответы на свои вопросы. Пока ты зависишь от ответов тех людей, которые, по–твоему, могут дать тебе ответы на твои вопросы, эти вопросы будут всегда оставаться. Они не являются ответами; если бы они ими были, вопросов бы не было. Это должен быть твой ответ.

И этот ответ должен быть найден без какого бы то ни было процесса. Любой процесс уводит тебя от ответа, разбавляет вопрос. Вопрос становится по–своему всё более интенсивным. Тебе ничего не нужно, кроме ответа на вопрос. Ничто другое. Ничто больше не интересует тебя, кроме ответа на этот вопрос. День за днём, до конца твоей жизни, для тебя это единственный вопрос — «Как?».

Это «как?» относится к чужим ответам, так что ты должен отмести все эти ответы. Вопрос должен сжечь сам себя, а это не может произойти, пока ты ждёшь ответа на вопрос, извне или изнутри. Когда вопрос сжигает сам себя, начинает проявляться то, что есть. Это твой ответ, а не чей–то ещё. Тебе даже не нужно находить ответ, потому что ответ уже есть, и он каким–то образом проявится. Тебе не обязательно быть учёным мужем, не обязательно читать книги, тебе не надо ничего делать; то, что есть, начинает выражать себя.

Так что, очень нужен тебе ответ на этот вопрос? Знаешь, даже те, кто провёл свою жизнь, стоя на голове или свисая с деревьев, ни к чему не пришли — вокруг них выросли муравейники, а они ни к чему не пришли. Это не так просто. Когда это произошло со мной, я понял, что весь мой поиск был направлен не туда, и что это не является чем–то религиозным, или психологическим, а есть чисто физиологическое функционирование этих чувств на пике их возможностей. Таков был ответ на мой вопрос.

Все вопросы — это вариации одного и того же вопроса; это вовсе не разные вопросы. Насколько ты искренен? Насколько ты серьёзен? Насколько сильно ты хочешь ответа на этот вопрос? Вопрос порождён ответами, которые у тебя уже есть. Ты хочешь знать, каково моё состояние, и сделать его частью знания, твоего знания, то есть традиции; но знание должно закончиться. Как тебе понять эту простую вещь? Твоё желание знать лишь добавляет силы движения твоему знанию. Невозможно знать, что это такое, потому что знание всё ещё присутствует и набирает силу движения. Продолжение знания — это всё, что тебя интересует.

Если бы книги могли научить чему–то людей, мир был бы раем. В технических делах, да — как починить магнитофон и так далее, но книги на подобные темы не имеют никакой ценности. Не знаю, есть ли какая–то ценность в этой беседе или диалоге. Но я хочу разъяснить, что нет никакого движения: ты не уйдёшь. от того, кто ты есть. Ты не сделал ни единого шага. Тебе не нужно делать никакой шаг.

В: Я убеждён, что в наших встречах важны не слова, но что–то за гранью слов.

У. Г.: Я не знаю, и ты не можешь быть уверен: это может быть твоя собственная проекция. Если и есть что–то, оно действует на свой лад. Это сознание, которое функционирует во мне, в тебе, в слизне и в червяке, оно одинаково. Во мне у него нет границ; в тебе есть границы — ты заперт в нём. Возможно, тебя подталкивает это безграничное сознание, не знаю. Но не я; я не имею к этому никакого отношения. Это подобно тому как вода стекается к одному уровню, вот и всё — такова её природа. Это и происходит в тебе: природа пытается разрушить преграду, эту мёртвую структуру мысли и опыта, которые не свойственны ей. Она пытается выйти наружу, вырваться. Ты этого не хочешь. Как только ты видишь там трещины, ты находишь какую–нибудь замазку и заклеиваешь их, снова отгораживаясь. Совсем необязательно, чтобы тебя подталкивал какой–то самореализовавшийся, Богореализовавшийся или духовный человек; точно так же тебя учит что угодно, как вон тот лист, если только ты позволяешь этому делать то, что оно может. Ты должен позволить это. Мне приходится выразить это таким образом. Хотя «позволить это» может подразумевать, что присутствует некое волевое действие с твоей стороны, но это не то, что я имею в виду.

В: Что такое жизнь?