Ошибка просветления

У. Г.: Ты никогда не узнаешь, что такое жизнь. Никто ничего не может сказать о жизни. Можно давать определения, но эти определения не имеют смысла. Можно теоретизировать о жизни, но это не имеет никакой ценности для тебя — это не может помочь тебе понять что бы то ни было. Так что не задавай вопросов типа: «Что такое жизнь?» На этот вопрос нет ответа, так что этот вопрос не может больше оставаться тут. Ты на самом деле не знаешь, так что вопрос исчезает. Ты не позволяешь этому произойти здесь, потому что думаешь, что должен быть ответ. Если ты не знаешь ответа, ты думаешь, что в этом мире может быть кто–то, способный дать ответ на этот вопрос. «Что такое жизнь?» — никто не может дать ответ на этот вопрос — мы действительно не знаем. Так что вопрос не может оставаться тут; понимаешь, вопрос сжигает сам себя. Вопрос порождается мыслью, так что когда он сжигает себя, остаётся энергия. Происходит сгорание: мысль сжигает себя и даёт физическую энергию. Точно так же, когда сжигается вопрос, вместе с ним исчезает и вопрошающий. Вопрос и вопрошающий — это не две разные вещи. Когда вопрос сжигает себя, остаётся энергия. Об этой энергии ничего нельзя сказать — она уже проявляет себя, выражает себя беспредельно; у неё нет никаких ограничений, никаких границ. Она не твоя, не моя; она принадлежит всем. Ты часть её. Ты её выражение. Так же как цветок является выражением жизни, ты тоже выражение жизни. За всем этим стоит жизнь. Что это такое, ты никогда не узнаешь.

Ты не отличаешься от животного — и ты не хочешь признавать этот факт. Единственное различие в том, что ты думаешь. Мышление есть и у животного, но у человека оно стало очень сложным — вот в чем разница. Не говорите мне, что животные не думают; они думают. Но в человеке это превратилось в очень сложную структуру, и проблема в том, как освободиться от этой структуры и использовать её только как инструмент для функционирования в этом мире — она бесполезна для чего–то другого — она обладает только условной ценностью, чтобы сообщать что–то, функционировать в повседневном мире: «Где железнодорожный вокзал? Где можно купить помидоры? Где находится рынок?» — вот и всё. Не философские концепции — это совершенно бессмысленно. Желание иметь что–то кроме насущных потребностей — пищи, одежды и крыши над головой — вот где начинается твой самообман, и ему нет конца. Так что всё это мышление не имеет никакого смысла; оно только изнашивает тебя.

Мышление необходимо только для того, чтобы общаться с кем–то. Зачем мне постоянно общаться с самим собой? Для чего? «Я счастлив», «Я несчастен», «Я страдаю», «Это микрофон», «Это человек», «Он такой–то» — видите, зачем мы делаем это? Каждый разговаривает сам с собой — и только когда он начинает разговаривать вслух, вы помещаете его в психушку. (смех)

В: Я думаю, вы намекаете — и я с вами соглашусь, — что это очень утомительное занятие. Оно изнуряет нас, и потому естественно мы ищем методы, как это прекратить.

У. Г.: Это изнашивает тебя, и все методы, которые мы используем, к сожалению, лишь усиливают это. Все техники и системы только подливают масла в огонь. Ты ничего не можешь сделать, чтобы прекратить мышление.

В: Ладно, тогда как вы это сделали?

У. Г.: Твой вопрос — «Как не думать?». Ты знаешь, что подразумевает этот вопрос? Ты хочешь какого–то способа, какой–то системы, какой–то техники — и ты всё ещё продолжаешь думать.

В: Я не хочу думать. Если этот вопрос неправильный, может быть, вы подскажете вопрос получше.

У. Г.: Я не уверен в том, что ты не хочешь думать. Понимаешь, ты должен дойти до точки, где скажешь себе: «Я сыт этим по горло». Никто не может подтолкнуть тебя к этому.

В: То есть ты либо можешь сделать это либо нет?

У. Г.: Понимаешь, даже тогда ты обнаружишь, что не можешь сделать этого. Видишь ли, мысль есть, когда в ней есть потребность. Когда в ней нет потребности, ты не знаешь, есть она или нет. Меня не заботит, есть она или нет. Но когда появляется необходимость, потребность в ней, она готова вести тебя и помочь тебе общаться с кем–то. То, что определяет эту потребность, находится не здесь; оно там, снаружи. Ситуация требует её использования; она не вызвана «мной» самим.